Когда российский суд приговорил украинскую летчицу Надежду Савченко к 22 годам лишения свободы в марте, она позволила себе высказаться о тоталитарном режиме президента России Владимира Путина, вскочив на скамейку и показав средний палец судье. Ей, ее адвокатам, прокурору и судьям было ясно, что она не будет отбывать срок – её обменяют. В среду обмен Савченко произошел, одновременно завершив две сюжетные линии в болезненной истории конфликта на востоке Украины и проиллюстрировав суровую разницу между двумя постсоветскими режимами.
В своей колонке для Bloomberg, перевод которой сделал ONLINE.UA, Леонид Бершидский рассказал, как традиционный для России обмен пленными, в результате которого Надежда Савченко вернулась в Украину, стал проигрышем для президента РФ Владимира Путина.
Обмен заключенными в необъявленных войнах - давняя традиция. Для любой разведки, включая российскую, возвращение агентов является делом чести. Один из первых таких обменов времен холодной войны, на мосту Глинике в Берлине, был недавно показан в фильме Стивена Спилберга "Шпионский мост". Советский Союз проводил обмен всевозможными заложниками - российских диссидентов, западных журналистов и ученых менял на своих захваченных шпионов.
Даже с учетом новой холодной войной между Россией и Западом, нет больше громких обменов с США или Великобританией, сейчас Россия играет в игру со своими соседями, другими бывшими советскими государствами. В сентябре 2015 года таким классическим образом Россия обменяла эстонского сотрудника по вопросам безопасности Эстона Кохвера – который, по заявлению Эстонии, был захвачен на её территории – на Алексея Дрессена, который был признан виновным в шпионаже в пользу России в 2012 году.
35-летняя Савченко всегда мечтала быть солдатом. После обучения на журналиста в течение года, она попала в военную академию, затем служила в воздушно-десантных войсках Украины, даже была в служебной командировке с миротворческими силами Организации Объединенных Наций в Ираке. Позже она тренировалась на пилота вертолета. Когда весной 2014 года на востоке Украины начался пророссийский бунт, в регулярной украинской армии был хаос, и так называемые добровольческие батальоны, многие состоящие из правых активистов, взяли на себя работу по защите Украины. Савченко, находясь на военной службе, присоединилась к одному из добровольческих формирований.
Версия событий Савченко, достаточно убедительно описанная ею во время заключения в России, а затем поддержанная украинскими чиновниками, заключается в том, что в районе Луганска в июне 2014 года её схватили боевики и доставили в Россию. Там её обвинили в соучастии в убийстве двух российских государственных тележурналистов; по мнению российских прокуроров, она руководила украинским артиллерийским огнем в районе, где они погибли (отметим, что защита украинки приводила множество фактов, опровергающих эти обвинения, но суд в РФ к ним не прислушался, - ред.).
В заключении она была непокорной, выступая в суде только на украинском языке, одевая футболки с украинскими государственными символами и объявляя несколько голодовок. В Украине она быстро стала героиней, символом несгибаемого национального духа, возможности если не военной, то моральной победы над Россией. В ноябре 2014 года она была избрана в украинский парламент после того, как популистская партия (так автор называет "Батькивщину", - ред.) добавила ее в свои списки. Президент Украины Петр Порошенко неоднократно лоббировал ее возвращение. Обратно в Киев она прилетела на его личном самолете, и он даже изменил фоновый рисунок на своей странице в Facebook, чтобы приветствовать ее дома. Отстаивание украинскими властями дела Савченко сделал ее всемирно известной. В прошлом году Атлантический совет дал ей свою Премию свободы.
У России, однако, казалось, были планы на Савченко. Режим использовал военную разведку, чтобы вызвать проблемы в Восточной Украине и координировать операции боевиков - неподготовленным, бездумно жестоким местным жителям (имеются в виду сторонники так называемых ЛНР-ДНР, взявшие в руки оружие, - ред.) доверять они не могли, а мечтательные националистические добровольцы, прибывающие из России, были еще хуже. Россия не признает свою причастность к войне, а Украина стремится её доказать. Однажды российские диверсанты могли попасть в ловушку, и их нужно было спасать.
Это случилось год назад. Тот же добровольческий батальон, в котором сражалась Савченко, захватил двух раненых спецназовцев ГРУ РФ Евгения Ерофеева и Александра Александрова. Оба признали свою принадлежность к организации. Тем не менее, в ГРУ быстро объявили, что их уволили за несколько месяцев до этого и что, если они борются в Украине, то только в качестве добровольцев, оказывающих помощь боевикам. Во время суда Ерофеев и Александров назвали себя «безработными».
Контраст с Савченко не мог бы быть более разительным. Россия, казалось, мало заботится о своих сотрудниках, захваченных в Украине – возможность скрыть свою причастность (к войне, - ред.) была важнее.
Тем не менее, в случае Савченко, скорее всего именно российская сторона, гораздо более опытная в таких делах, инициировала обмен. Порошенко отрицал готовность к таким действиям. «Это не вопрос обмена. Нет, нет, нет, нет, нет», - сказал он The Washington Post в сентябре прошлого года, отметив "огромную разницу" между "украинскими героями и военными агрессора, которые были задержаны на моей территории, с оружием в руках".
Путин, видимо, ждал, пока украинская юридическая машина вынесет обвинительный вердикт - 14 лет тюрьмы для Ерофеева и Александрова, - чтобы начать переговоры. После вынесения приговора он, видимо, обсудил обмен с Порошенко по телефону. После чего оба президента одновременно помиловали заключенных - что технически было возможно только после решения суда.
В киевском аэропорту «Борисполь» Савченко встречала толпа журналистов и политиков в праздничном настроении. «Как мы вернули Надю, - сказал Порошенко после того, как поприветствовал её дома, - так вернем и Донбасс, и Крым, и украинский суверенитет».
Это можно рассматривать, как предложение какого-то обмена на удерживаемые боевиками и оккупированные Россией территории, но это было, скорее, просто искреннее ликование лидера, который страдал от недостатка хороших новостей в последние месяцы.
В московском аэропорту «Внуково» Александрова и Ерофеева поприветствовали только жены. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что президент РФ не планирует встречаться с ними. Пока Савченко пожинает лавры и дебютирует в качестве политика и, возможно, магнита для радикальных сил, два ГРУшника канут в небытие. Российская разведка, согласно традиции, исполнила свой долг по отношению к ним, но, также в соответствии с российской традицией, их захват предотвращает их повышение до статуса героев.
Ни Россия, ни Украина не являются (по мнению автора, - ред.) невинными сторонами в конфликте. "Айдар", ультранационалистический (по определению Bloomberg, что не соответствует действительности, - ред.) батальон Савченко, вероятно, будет объявлен вне закона в любой европейской стране. Тем не менее, история Савченко и двух ГРУшников показывает, почему легче сочувствовать Украине. Яркое неповиновение Савченко и энергичная защита со стороны ее страны были более чистыми, более человечными, чем российский официальный отказ и неохотное спасение Александрова и Ерофеева. Кроме того, у Савченко гораздо лучшее объяснение того, как она оказалась в плену, чем у российских военнослужащих - она защищала свою страну. ГРУшники же безоговорочно следовали приказам, ведя борьбу против соседней страны, которая не нападала на Россию.
В этом смысле обмен не был равноценным. Украина получила моральную победу, делает вывод Леонид Бершидский.
