Андреас Умланд, старший научный сотрудник Института евроатлантического сотрудничества в Киеве и главный редактор книжной серии "Soviet and Post-Soviet Politics and Society" ("Советская и постсоветская политика и общество"), в своей статье для сайта openDemocracy рассказал о важности опубликованных в августе записей телефонных разговоров советника Владимира Путина Сергея Глазьева для глубинного понимания войны в Украине, объяснил, почему Западу стоит уделить им внимание, и пояснил, почему рушатся последние доказательства того, что в Украине якобы идет "гражданская война".
ONLINE.UA сделал перевод материала, в котором на конкретных примерах был разгромлен один из важнейших пропагандистских тезисов Владимира Путина - о "гражданской войне" в Украине и так называемой "Новороссии".
В последние несколько недель наблюдатели за Россией были заинтригованы утечкой писем, отправленных и полученных Владиславом Сурковым – помощником президента страны Владимира Путина (которого считают главным архитектором аннексии Крыма и начала так называемой "русской весны" на Донбассе, - ред.).
Письма Суркова, которые возобновили дискуссии вокруг участия Москвы в псевдогражданской войне и появлении "народных республик" на востоке Украины, еще раз подтверждают, что вооруженный конфликт на Донбассе в значительной степени – проект Кремля. Конфликт является лишь одной из частей более широкой политики Москвы по подрыву украинского государства после победы революции Евромайдана в феврале 2014 года.
Тем не менее, в то время как письма Суркова предоставляют важную дополнительную документацию, они не меняют в целом нашего понимания российско-украинского конфликта. Эта утечка, отмечает автор, подтверждает и поддерживает основную установленную ранее интерпретацию, что вооруженный конфликт на Донбассе - это негласное российское вторжение в Украину. Однако утечка, которая случилась двумя месяцами ранее, дает доказательства, которые ставят под сомнение (или должны были поставить под сомнение) более ранние интерпретации происхождения войны на востоке и напряженности юге Украины. Они связаны с предысторией событий, которые, в конечном счете, в апреле 2014 года привели к началу войны на Донбассе.
Читайте также: Путину предлагали другой план захвата Крыма, а главарей ДНР-ЛНР пустят в расход - экс-депутат Госдумы Пономарев
В августе 2016 года генеральный прокурор Украины опубликовал видеозапись, содержащую иллюстрированные и аннотированные аудиозаписи ряда бесед между Сергеем Глазьевым, советником президента РФ (официальная правительственная позиция), а также несколькими российскими и украинскими прокремлевскими активистами на юге и востоке Украины. Эти диалоги были записаны в конце февраля и в начале марта 2014 года. Записи ярко показывают скрытую поддержку Москвой антиправительственных протестов в русскоязычных регионах Украины после победы Революции Достоинства в феврале 2014 года.
Записи раскрывают причастность либо самого российского государства, либо формально неправительственной, но управляемой из Кремля российской группы к инициированию, координации и финансированию сепаратистских митингов, демонстраций, пикетов и других подобных мероприятий в Крыму, а также в различных региональных центрах в восточной и южной части Украины сразу после победы Революции Достоинства.
Например, вот что советник Путина Глазьев 1 марта 2014 года сообщил своему собеседнику Анатолию Петровичу из юго-восточного украинского города Запорожья:
"Я имею поручение всех поднимать, поднимать народ. Народ должен собраться на площади (в Запорожье – ред.), потребовать обратиться к России за помощью против бандеровцев. Специально обученные люди должны бандеровцев вышибить из здания облсовета, а затем должны собрать облсовет, создать орган исполнительной власти, исполком областной. Ему передавать исполнительную власть, подчинить милицию исполнительной власти этой новой... У меня прямое поручение руководства - поднимать людей в Украине, там, где мы можем. Значит, надо выводить на улицы, вот делать, как в Харькове, по образцу. И как можно быстрее. Потому что, ты видишь, президент (Путин – ред.) указ подписал уже, пошла операция, уже тут сообщают, что и военные выдвигаются. Чего же они там сидят? Мы же не можем (военной – ред.) силой это делать, мы же используем силу только для поддержки народа, не более того. А если народа нет, то какая там может быть поддержка?"
В то время, как записи стали горячей темой в украинских СМИ и вызвали гневную реакцию в Москве, они были проигнорированы большинством западных газет и аналитических центров. Если их и упоминали, то лишь вскользь европейские и американские журналисты и исследователи в отчетах об Украине на тот момент. Их российское содержимое было, конечно, быстро переведено на английский язык и аннотировано дополнительной информацией украинским аналитическим порталом UA Position. Тем не менее, до сих пор, лишь немногие наблюдатели (например, Брайан Уитмор с "Радио Свобода") сделали эти записи центральными в своем анализе операций Кремля против Украины.
Это может быть отчасти связано с тем, что Генеральная прокуратура Украины до сих пор не опубликовала необработанные записи. Некоторые подозревают, что опубликованные документы были подделаны, или/и что они не раскрывают всю историю событий, которые они призваны проиллюстрировать. Однако, очень маловероятно, что эти записи являются подделками. Опубликованные разговоры сделаны собеседниками, чьи голоса могут быть легко приписаны физическим лицам на основании слышимых заявлений, записанных в видеоматериалах, опубликованных в других местах. Кремль уже опубликовал бы доказательства любых манипуляций, если бы они были. И подлинность этих аудиодокументов была бы подвержена общественным сомнениям.
Продолжающееся отсутствие внимания к записям Глазьева продолжает быть удивительным феноменом, поскольку они достаточно важны, чтобы изменить наше понимание истоков и характера российско-украинского конфликта. Наиболее примечательным аспектом этих записей является даже не их содержание. Что более важно в этих разговорах – это время их записи: февраль-март 2014, то есть за несколько недель до того, как постреволюционный гражданский конфликт в восточной части Украины превратился в псевдогражданскую войну на Донбассе.
До публикации записей Глазьева, превалирующее (на Западе, - ред.) мнение об истоках российско-украинской войны заключалось в том, что Москва якобы вмешалась в уже усугубляющееся противостояние между прокиевскими и промосковскими гражданами Украины на Донбассе, которые сначала использовали военизированные, а позже - регулярные вооруженные силы. Конечно, мало кто из серьезных наблюдателей сомневался, что Кремль играл ключевую роль в превращении этих первоначально невооруженных (хотя часто уже насильственных) конфронтаций на улицах восточных и южных городов Украины, в предполагаемую гражданскую войну на Донбассе весной 2014 года. Тем не менее, среди украинских и зарубежных наблюдателей за этими событиями, по-прежнему существует дискуссия о характере промосковских акций протеста, которые предшествовали войне и якобы привели к эскалации вооруженного насилия.
Даже многие "русскоцентричные" толкователи противостояния на востоке Украины признали, что культурно-региональные различия между русскоязычным населением на востоке и юге страны, с одной стороны, и украиноязычным западом и двуязычным центром, были главной причиной напряженности в таких русскоговорящих городах, как Харьков, Луганск, Донецк или Одесса после Евромайдана. История такова: послереволюционная, настроенная против Киева деятельность нескольких десятков тысяч русскоязычных жителей Украины (уличные протесты, пикеты, штурмы официальных зданий и т.д.) привела к их конфронтации с новым прозападным и национально ориентированным руководством, в результате чего, по всей видимости, возник конфликт на Донбассе, в который Кремль, в конце концов, - в зависимости от вашей интерпретации - почувствовал себя обязанным, был вынужден, или посчитал целесообразным вмешаться.
Разумеется, доказательства, содержащиеся в записях Глазьева, не упраздняет украинского межрегионального напряжения (что, в любом случае, не является уникальной для Украины особенностью) в качестве одной из основных причин возникновения конфликта на Донбассе. На самом деле, опубликованные разговоры касаются не Донбасса, а других регионов на востоке и юге Украины. Из этих записей можно лишь сделать вывод, что такие же, поддерживаемые Россией вмешательства происходили на Донбассе, и что имеющиеся сейчас документальные подтверждения вовлеченности Кремля на некоторых территориях – это всего лишь верхушка айсберга.
Записи Глазьева, по сути, можно рассматривать как подогревание значимости региональных различий в Украине, в том числе, языковых. Они свидетельствуют о том, что Москва пыталась более широко дестабилизировать русскоязычные регионы Украины, но была в состоянии спровоцировать только псевдогражданскую войну на Донбассе. Однако российское неформальное влияние, было недостаточно сильным чтобы добиться того же, и/или украинское государство было сильнее в других русскоязычных регионах, в которых Глазьев со своими местными партнерами, как демонстрируют записи, активно поддерживали сепаратистские тенденции. Таким образом, эта утечка может быть свидетельством более ранних интерпретаций, подчеркивая решающую роль конкретно региональных факторов распада в Украине.
Тем не менее, время записи и задокументированная глубина участия Глазьева в этих событиях также подтверждают другую точку зрения. Они предполагают, что Россия - отнюдь не дополнительное третье действующее лицо или появившийся позже, когда протесты массово переросли в насильственные и привели к первым вооруженным стычкам в апреле 2014 года, фактор. Скорее всего, записи Глазьева демонстрируют, что Москва уже была вовлечена в преимущественно безоружные протесты по всей восточной и южной Украине сразу после победы Евромайдана, в конце февраля и начале марта 2014 года.
Кремль ответственен, по крайней мере, за часть деятельности сепаратистов за несколько недель до начала фактической войны. Тем не менее, нелегальные довоенные действия Москвы были на редкость неудачными на материковой части Украины в конце февраля и в начале марта 2014 года. Удивительно, но определенно слабое украинское государство, которое только что пережило полномасштабную революцию, все еще было достаточно сильным, чтобы противостоять подпольному российскому невоенному нападению на свой суверенитет и целостность на этом этапе. Единственным исключением стал Крым, где в конце февраля 2014 года, как мы уже знаем, российские спецслужбы сыграли решающую роль в запуске процесса аннексии.
После публикации записей Глазьева, генеалогия российско-украинского конфликта становится немного иной, чем раньше. Теперь это выглядит так, будто Москва или, по крайней мере, часть российского руководства, в конце февраля 2014 года участвовали в комплексной попытке аннексировать не только Крым, но и большие куски южной и восточной материковой части Украины. Чтобы это сделать, пророссийские местные активисты должны были сначала создать какой-нибудь юридический и/или политический предлог для официальной российской военной интервенции. Отправка российских войск за рубеж была юридически легализирована (внутри страны) специальным постановлением Совета Федерации лишь 1 марта 2014 года, предоставив Путину право "на использование российских вооруженных сил в Украине для улучшения общественно-политической ситуации в этой стране" (право было отозвано в июне 2014 года).
Тем не менее, для российской и международной общественности, руководству России по-прежнему необходимы были веские обоснования такого вторжения в Украину. Для этого в соответствующем, подготовленном к вторжению украинском регионе, сначала должны были появиться официальный документ (по крайней мере, выглядящий таковым) или особо серьезное политическое событие, которое также послужило бы основным поводом для пропагандистской машины Кремля. Такой первоначальный шаг в той или иной области Украины мог бы быть раскручен российскими СМИ, как достаточный повод для подготовки и проведения вооруженного "гуманитарного" вмешательства со стороны Москвы на территории Украины - чтобы, наконец, формально или неформально аннексировать оккупированные территории.
Такой сценарий более или менее был реализован в Крыму. Разговоры Глазьева с российским империалистским политиком Константином Затулиным и крымским пророссийским сепаратистом Сергеем Аксеновым иллюстрируют некоторые подробности. Но даже в Симферополе решающее заседание парламента автономной республики, которое инициировало отделение Крыма, собирали и заставляли голосовать с помощью московских военизированных сил, признался позже в интервью один из их членов, пресловутый Игорь Гиркин (Стрелков).
Нечто подобное, как свидетельствуют записи Глазьева, должно было произойти или, по крайней мере, задумывалось в Харькове, Одессе и других городах. Но призывы о помощи, на которые надеялась Россия, из Украины не прозвучали, как планировалось, в течение первых нескольких недель после Евромайдана. Последующая "гражданская война", которая спустя больше месяца началась на Донбассе, была, по-видимому, запасным планом Москвы. Это, возможно, был полностью импровизированный сценарий, который стихийно вырос из первоначально безоружного, но неудавшегося подрыва украинского государства со стороны управляемых Россией активистов в конце февраля и начале марта 2014 года. Чтобы полностью проверить, дополнительно конкретизировать и правильно задокументировать этот ход событий, необходимо будут больше открытий и исследований.
Читайте также: Мы ловили на Донбассе офицеров-россиян, а местных жителей "раззомбировали" – командующий сектора М
Тем не менее, записи Глазьева теперь обеспечивают первое прямое доказательство того, что ранее уже указали ряд исследований. По крайней мере, один важный круг в Кремле уже активно раздувал восточноукраинский социальный конфликт за несколько недель до того, как он был заменен скрытым российским военным вторжением. В то время как, ряд исследователей говорят о мотивах российских ультраправых или поддерживаемых Россией активистов в восточной части Украины, записи Глазьева демонстрируют финансовое вознаграждение, которое Кремль или руководимая из Кремля группа оказывала промосковским "антифашистам".
Несомненно, можно было заподозрить что-то подобное еще до того, как были опубликованы записи Глазьева. Были два явных противоречия в "украиноцентристских" рассказах о происхождении конфликта на Донбассе. Во-первых, сравнительные региональные исследования подчеркивают некоторые своеобразные "антигражданские" черты общества в украинском Донбассе. Население на востоке Украины относительно более просоветское и патриархальное, чем люди в других регионах страны. После получения Украиной независимости в 1991 году, важнейшие социальные, политические и экономические структуры Донбасса, к тому же, были в основном захвачены полукриминальным донецким кланом и его политическим крылом - Партией регионов. На фоне этого удивительно, как хорошо и внезапно весной 2014 года большинству, ностальгирующему по советскому прошлому на Донбассе, удалось самоорганизоваться для большой антиправительственной акции протеста без особой (официальной) помощи от доминирующего в регионе донецкого клана. Еще до появления записей Глазьева эта история – недосказанная в концепции "гражданской войны" российско-украинского конфликта – выглядела, по крайней мере, неполной.
Во-вторых, в то время как до начала конфликта Донбасс характеризовался определенными социально-культурными патологиями, у него по-прежнему была функционирующая и структурированная социальная жизнь. Как и в любом другом современном регионе мира, на Донбассе, до негласного вмешательства России, было множество установленных и взаимосвязанных политических, промышленных, образовательных, культурных и других учреждений с официальными руководителями и неформальными лидерами, известными всем или значительной части гражданского населения региона.
Когда весной 2014 года началось "восстание" на Донбассе, ни один широко известный местный деятель, по всей видимости, не принимал в нем участия, не говоря уже о том, чтобы его возглавить. Хотя на Донбассе было, как и в любом другом обществе, достаточно известных в регионе политиков, журналистов, врачей, предпринимателей и писателей, судя по всему, ни один или очень немногие из знаменитостей Луганска и Донецка решили стать если не лидерами, то, по крайней мере, открытыми участниками так называемой "русской весны".
Единственный известный украинский политик, который когда-либо официально был связан с предположительным восстанием на Донбассе – это Олег Царев, печально известный член парламента Украины (который во время восстания зимой 2013-2014 годов пытались депортировать около трех десятков иностранцев, в том числе и автора статьи, из Украины). Царев стал на некоторое время "спикером парламента" "Новороссии" - созданного и ныне несуществующего совместного "парламента" так называемых "Луганской и Донецкой народных республик". Однако Царев - не с Донбасса, а из соседней Днепропетровской области - возможно, одного из самых стойких проукраинских русскоговорящих регионов страны. Вместо этого, руководителями восстания на Донбассе и так называемых "народных республик" были либо граждане России, такие как активные ультранационалисты Игорь Гиркин или Александр Бородай, или до сих пор малоизвестные представители Донбасса - некоторые из них, как первый "народный губернатор" Донецка Павел Губарев, были также русскими ультранационалистами.
Читайте также: Моторолу убили по распоряжению Путина - Андрей Пионтковский о "Новороссии" и цели Кремля в Украине
Записи Глазьева способствуют выяснению причины этих противоречий. У постреволюционных беспорядков на востоке и юге Украины, безусловно, было весомое местное происхождение; и своеобразные обиды и антипатии, способствующие этим событиям, были более выражены на Донбассе, чем где-либо еще в материковой части Украины. Но в то же время, так называемое народное восстание "русская весна" по всей восточной и южной Украине, с самого его начала в конце февраля 2014 года, тщательно руководилось и активно поддерживалось из Москвы. Таким образом, для этого недобунта не нужна была самоорганизация значительного пророссийского местного гражданского общества Донбасса. Поскольку политическое руководство и ресурсы были предоставлены Москвой, заметное участие региональных знаменитостей для так называемого местного бунта также не требовалось.
Такая интерпретация должна не только изменить публичное восприятие "украинского кризиса", но и повлиять на западный подход к Минским соглашениям. В частности, Запад должен пересмотреть свое настойчивое требование о скором выполнении Украиной политических обязательств этих соглашений. Кроме того, очевидно, что Украина была вынуждена принять огромные политические уступки Москве на фоне крайне кровавых российских военных операций в ходе переговоров по первым и вторым Минским соглашениям в сентябре 2014 г. (Иловайск) и в феврале 2015 года (Дебальцево).
Записи Глазьева также демонстрируют, что якобы социальные и региональные обоснования для далеко идущих новых политических правил существования Донбасса, которые предусмотрены в Минских соглашениях - значительное сокращение суверенитета Украины на оккупированных в настоящее время территориях - довольно слабые. Другими словами, особенности населения оккупированных территорий, которые оправдывали бы специальные условия для Донбасса, на самом деле более мнимые, чем реальные. Основной предпосылкой западной интерпретации уступок сепаратистам в этих соглашениях был сам факт того, что, по крайней мере, первоначальное восстание обычного населения на Донбассе должно быть каким-то образом отражено в его будущем статусе. Тем не менее, из телефонных записей Глазьева понятно, что все восстание на востоке Украины с самого начала было не народным феноменом, как казалось раньше. Если допустить вмешательство России в "повстанческое движение" - и в имперском, а не локальном масштабе, - то очевидно, что компромисс в Минских соглашениях предполагает другую точку зрения.
Сейчас, компромисс в соглашениях выглядит не просто результатом украинского и западного принятия некоторых особенностей Донбасса. Будущий "особый статус" ныне оккупированных территорий, после публикации записей Глазьева, больше похож на награду за успехи России в разжигании слабых сепаратистских тенденций в Восточной Украине после победы Евромайдана.
В тексты двух сделок между украинским правительством и сепаратистскими псевдо-республиками, оговоренными в Минске, попали не столько конкретные региональные интересы Донбасса, сколько частичные успехи тайных подрывных усилий России. И, исходя из этого, Запад должен рассматривать вопросы о том, нужно ли, когда и каким образом Киеву внедрять соответствующие внутренние политические законы.
