Виталий Овчаренко – ультрас донецкого «Шахтера», гражданский активист, боец добровольческого батальона, волонтер и журналист.
В беседе с журналистом ONLINE.UA Ярославом Гребенюком Виталий рассказал о «махачах» ультрас, начале политической карьеры Павла Губарева, подсчете «зеленых человечков» в Крыму и первых смертельных схватках с сепаратистами в Донецке, с которых начиналась война в 2014 году.
«Украинские ультрас не испытывают ненависти к болельщикам других команд»
- Ультрасом я стал в 2005 году, на первом курсе учился. Отвел меня на стадион в первый раз ныне известный украинский журналист. Потом он ходить перестал, а я продолжил болеть - на самом активном «секторе», вот с тех пор и пошло-поехало.
В то время нельзя еще было сказать, что «сектор» был проукраинским, но то, что он был такой «правосущный» - это без сомнения. Появились новые друзья-товарищи. Всем известно, что болением на матчах фанатство не ограничивается, иногда это выливается в драки за стадионом.
- Насколько жизнь украинских фанатов в Украине похоже на то, что мы видели в фильмах «Околофутбола», «Фабрика футбола»?
- В Украине это все в несколько ином формате. Мы не испытываем ненависти к болельщикам других команд. И до войны так тоже было. Допустим, болельщики киевского «Динамо» и «Шахтера» после драки помогали друг друга поднимать и благодарили. Это был своего рода спорт.
- Как раньше в селах молодежь выходила размяться на лед?
- Да. И если в «махаче» кто-то серьезно пострадал, то помогали не только земляки, но и противоборствующая сторона, собирали деньги на лечение.
- Сражения были только на кулаках? Оговаривалось, что нельзя использовать подсобные средства?
- Конечно. На это был строжайший запрет. И это считалось проявлением слабости, если кто-то вдруг решил применить подручные средства. И за это ты бы получил по лицу от своих товарищей, потому что если ты сильный, докажи это в честном бою.
Читайте также: Хвастались чемоданами денег от Путина: кто и как начал войну на Донбассе
После первой драки я получил сильно, и это стало в моей жизни «знаковою подією», потому что после этого я стал серьезно заниматься тайским боксом. Вот уже скоро восемь лет, как сложился костяк нашего товарищества – связь не прервалась после начала войны, всех разбросало по разным городам, но все держались вместе, снаряжали тех, кто шел на войну. Я могу просто ехать по делам, скажем, в Днепр, и там жить, сколько мне нужно. И точно так же приедут товарищи ко мне в Киев.
Вот так мы болели, тренировались, ездили на выездА, и вот стало заметно в 2010 году, что «сектор» становился все более проукраинским.
Ультрас «Шахтера» поют «Червону руту»
«Ультрас «Шахтера» принципиально не дрались во время поездок на Западную Украину»
- Расскажи об этом подробнее – я не следил активно за футболом. Но с конца 2000-х доходили новости об ультрас нашей луганской «Зари»: что они поют песни бандеровцев, используют украинский язык в граффити, символике. Но это же все русскоязычные парни Донбасса, воспитанные на ценностях КПСС и Партии регионов. Интересно было, как это все дошло на "Дальний Восток"?
- Думаю, есть несколько факторов. Во-первых, это зависело от мобильности. Мы ездили в Ужгород, Тернополь, Львов и видели, что эти стереотипы, которыми кормили жителей Донбасса, не имеют под собой почвы, они неактуальны. Нас везде встречали по-братски.
- Вы дрались с львовянами?
- Нет, болельщики «Шахтера» принципиально не дрались во время поездок на Западную Украину. Нужно понимать, что «Шахтер» состоит в коалиции с одесским "Черноморцем" и полтавской «Ворсклой». А «Карпаты» (Львов) - с киевским «Динамо» и «Днепром». Две такие противоборствующие линии. Несмотря на это, ультрас «Карпат» и «Шахтера» договорились о нейтралитете, чтобы политики не могли воспользоваться нашими стычками в своих целях. И когда приезжали на матчи львовяне, мы вписывали их в своих квартирах, показывали город и даже просто сопровождали, чтобы не было конфликтов с местным бычьем. И когда мы приезжали, они водили нас по городу, показывали «Криївку», другие популярные кабаки.
На матче «Шахтера»
Так вот, факторы проукраинскости – поездки, дружба с «Карпатами» и общий раздражитель. В Донецке было еще андеграундное пророссийское движение, вот Паша Губарев (в начале сепаратистских выступлений в Донецке в 2014 году - так называемый "народный губернатор" Донецкой области, участник захватов админзданий и один из главарей боевиков - ONLINE.UA) – его типичный представитель. А молодежь Донецка, я продолжаю на этом настаивать, придерживалась украинских позиций. Чем занималось пророссийское движение? Они собирались на фонтане в парке Щербакова и охотились на тех, кто носит украинские символы. Были конфликты, драки, с болельщиками в том числе. С 2002 года у них были эти собрания «на фонтане», даже афиши расклеивали: «Каждое воскресенье в 14.00 встреча в парке Щербакова». Губарев потом от этого отошел, а мне в 2006 году рассказали, что он в этом движении участвовал.
Читайте также: Не мог поверить, что луганчане будут целовать чужие флаги — блогер Сергей Иванов
При мне Паши уже там не было, были какие-то маргинальные остатки. В районе 2008 года украинская движуха окрепла, и мы «ватников» вытеснили окончательно.
А на «секторе», конечно, могли быть и сторонники России, тогда же это не было так принципиально. Можно было приходить с символикой сербских националистов, спокойно общались, старались уживаться, хотя «сектор» официально считался украинским. «Слава Україні! – Героям – слава!» А вот русского «триколора» на матчах не могло быть априори.
Ультрас ФК "Шахтер": "Слава Україні! - Героям Слава!"
- Можно подробнее о Павле Губареве в те годы?
- Я знал его хорошо. Так получилось, что в общежитии мне досталась его комната – я поступил на исторический факультет ДонНУ, а он его как раз закончил. А вещи его еще лежали. И первое, что меня шокировало, это его библиотека. Множество книжек типа «Удар русских богов», «Америка против России» - некоторые еще подписаны «Паше от братьев». На двери висел плакат лидера русских фашистов Баркашова, на стенах эти их свастики. Я сразу подумал: «Тут жил какой-то оригинальный человек!» ( Смеется). И с Пашей мы потом четыре года ходили в спортзал в одно время, занимались тайским боксом. И, если честно, да - были понятны его взгляды, но не было заметно такой шизы в голове. Он просто казался зашоренным ботаном, дельцом, который делает деньги на разных политических распилах. Потому что в Донецке это было популярно, делать распилы на русских грантах. Гранты выделяли на развитие русской культуры, а такие как Паша их распиливали.
Мы с Губаревым в последний раз виделись в спортзале в ноябре 2013 года, буквально за две недели до Евромайдана.
«Я ездил в Киев на Майдан вахтенным методом»
- И вот начался Евромайдан. Я в Донецке бывал мало, потому что понимал – основные события в столице. Не верил, что так сильно закрутится. Перелом произошел 11 декабря, я приехал по работе в Киев, а там утром начался штурм – колонна «Беркута» пыталась разогнать майдановцев (силовики неудачно пытались разогнать Майдан еще с ночи, - ONLINE.UA). Помню, холодно очень было, была давка в толпе – но мне-то не привыкать, знаю, как в толпе себя вести. Майдан отстояли, а в середине дня я пошел погреться в Киевраду. И вот только назад вышел, начался штурм Киеврады. Прямо к зданию подъехало два автобуса с «Беркутом». Сверху их стали поливать водой, залили и нас, мы стали кидать снегом. «Беркут» нас оттеснил со ступенек, джинсы у меня по колено мокрые, давка – нужно и защищаться, и выбираться.
Виталий Овчаренко на Евромайдане
Такой день оказался – и холодный, и горячий. И вот после этого я почувствовал – протест набрал иную величину, которую я не ожидал.
И я стал в Киев ездить вахтенным методом. От трех до пяти дней побуду, вернусь домой, три-пять дней отдохну, отогреюсь и назад на Майдан. Встречал на Майдане и друзей и знакомых из Донецка и области. Пару раз попадал на Грушу (улицу Грушевского, - ONLINE.UA). На Майдане в пресс-центре в последний раз увидел Володю Рыбака, которого позже убьют российские террористы.
И запомнились похороны Жизневского и Нигояна. Такой накал: многотысячная толпа, скорбь, ярость, сильный кумулятивный эффект.
А 1 февраля я заболел, лег на операцию, две недели, но восстанавливаться надо было ещё месяц, провалялся – как друзья говорили, может и к счастью, иначе полез бы в самую гущу.
- А что в это время в Донецке творилось?
- Понятно, что донецкие ультрас ездили тоже в Киев, с местными болельщиками было объявлено перемирие - какие тут разборки, когда решается судьба страны.
А вот в Донецке первое наше выступление в поддержку Евромайдана было организовано 23 января 2014 года. Ультрас вышли охранять.
Ультрас "Шахтера" 23 января 2014
У всех был шок - от ребят никто не ожидал такой дерзости, не верили, что сможем выйти открыто. И власть дала команду «Фас!» Стали тягать в милицию на профилактические беседы, менты ездили по работам, давили на начальство. То же самое – в вузах. Скажем, к декану приходит полковник и рассказывает: «Посмотрите, у вас учится фашист!» Понятно, что в Донецке декан или ректор – это запуганные чиновники: «Мы накажем фашиста!» Они устраивали собрания, напоминавшие партийные, коллектив брал «фашиста, позорящего коллектив» на поруки – это было и смешно, и не смешно одновременно.
Еще слили в соцсети всю информацию о нас – с адресами, телефонами. Параллельно устроили такую травлю, в подъездах у ребят появлялись листовки «Здесь живет бандеровец!»
- Да, в Луганске тоже активно листовками пользовались.
В итоге мы получили информацию - кого точно собираются закрывать, и некоторым пришлось сменить место жительства.
А вот после победы Евромайдана в Киеве местной власти на короткий срок стало уже не до ультрас – и, как это ни парадоксально, в воздухе почувствовался запах свободы.
«Я еще не верил, что все это выльется в войну – думал, возможно, особый статус получит не только Севастополь, но, скажем, и весь Крым»
- Продолжал ездить в Киев, возвращаться в Донецк, попал в Крым во время сепаратистского "референдума" (16 марта 2014 года, - ONLINE.UA). Ходили по Симферополю, считали «зеленых человечков», была девочка-журналистка из Черновцов, Владимир Ханас из Тернополя, луганского правозащитника Костю Реуцкого встретили.
Зеленые человечки в Симферополе
Вот, кстати, в тот день я увидел, как русское телевидение сюжеты снимает: когда буквально на двух метрах собирается пятнадцать человек, они кричат, машут русскими флагами, перед ними становится журналист с микрофоном, наезжает камера – и таким образом создается эффект толпы. Даже фото этого процесса заснял.
И вот мы ходим, рассматриваем «зеленых человечков», а нам позвонил журналист из Севастополя – говорит, у вас там какая-то стрельба произошла, в 13-м фотограмметрическом центре ВМСУ, есть жертвы. Это снайпер убил прапорщика Кокурина (убийство произошло 18 марта, - ONLINE.UA). Приехали туда, там все было оцеплено, попытались войти, «Самооборона Крыма» нас не пустила.
Сюжет об убийстве военнослужащего в Крыму
Мы долго стояли, спорили в темноте, потом стали подтягиваться непонятные мужики с пистолетами. Мы благополучно поняли, что спорить в темноте с вооруженными мужиками не слишком интересно и стали думать, как бы отсюда убраться. Тут нам повезло, подъехала австрийская съемочная группа, мы с ними добрались до машин и уехали.
И тогда я еще не верил, что все это выльется в войну – думал, возможно, особый статус получит не только Севастополь, но, скажем, и весь Крым.
- Подожди, ты был в Крыму на референдуме, а 13 марта в Донецке был разгон Майдана, сепары убили вашего товарища. Получается, в тех событиях ты не участвовал?
- 13 марта был в Донецке, участвовал.
- И сразу после той бойни поехал в Крым?
- Да, везде поучаствовал, вот такое время веселое было.
Дома тогда было такое положение. Начались первые столкновения с титушками: милиция отходила в сторону и стояла-смеялась, как избивают активистов с сине-желтыми ленточками, в том числе женщин, стариков.
«Часть титушек говорила с русским акцентом, города они не знали»
- Перед 13 марта был еще митинг 5-го числа. При всем уважении к «Донецкой самообороне», это был такой, скорее, клуб по интересам – собраться, поговорить о судьбах Родины, проанализировать. Мы, ультрас, понимали, что при силовом варианте шансов у них не будет, поэтому решили организоваться, чтобы защитить митинг.
Сепаров в несколько раз больше, мы решили применить такую тактику. Когда митинг атаковали, мы группой в человек 60-70 (у всех был опыт «махачей») выбирали точку, нападали, били, потом организованно отходили, перемещались и наносили удар в следующую точку сепарской толпы.
Читайте также: Звонили даже матери боевиков — волонтер о спасении пленных и отличии ДНР от ЛНР
Их было раз в десять больше, с палками, газовыми баллончиками, большая часть говорила с русским акцентом, города они не знали. Это были привозные типы. Друзья из Харцызска нам сообщали – вот едут автобусы из Ростовской области, был автобус из Воронежа, он заехал по луганской трассе. Вычисляли их координаторов – опытный глаз все примечает.
- Что это были за люди? Драться они умели?
- Нет, драться не умели. Но были очень агрессивны, так ненавистнически настроены, прямо прыгали от злобы. И вот мы подрались, позволили участникам украинского митинга разойтись, а потом ультрас осталось человек 40, и милиция взяла их в кольцо. Мне повезло не попасться. Мы с Димой Чернявским (пресс-секретарь Донецкой областной организации ВО «Свобода», убит 13 марта 2014 года, посмертно удостоен звания Герой Украины, ONLINE.UA) наблюдали со ступенек «Углепрома»: наших окружили, посадили в автозаки и вывезли. Я в тот день последний раз Чернявского живым видел. Прогулялись еще немного: пророссийские титушки эти все еще бегали, такое началось: крыши посрывало, били всех подряд, друг с другом драться начали…
- Чертей навезли…
- Да, вакханалия была полная. А 13 марта, когда Чернявского зарезали (я об этом тогда не узнал), милиция вообще ничего не делала. Подогнали два своих автобуса, предложили там от сепаров прятаться. Я интуитивно туда не пошел, подумал «мышеловка»: так и оказалось. Тем, кто кинулся к автобусам, досталось еще жестче. Сепары вынесли окна в автобусе, кидали туда взрывпакеты.
- Вы тогда уже применяли «подручные средства»?
- Нет, дрались кулаками, как-то еще держались традиции. А у сепаров были дубинки, биты, железные прутья. Они с самого начала митинга начали прорываться.
Ультрас "Шахтера" - красные повязки на руках
«Поднимаю глаза – передо мной стоит типочек с ножом. Мне показалось, что он все понял и оценивал – валить меня или не валить?»
- А мы решили сделать опознавательные знаки перед боем, своих различать – намотать на рукав красный скотч. И я, предчувствуя, что дело будет плохо, решил только один круг намотать – чтобы легко сорвать можно было, в принципе, это меня потом и спасло. И Богдану, сейчас тоже в Киеве работает журналистом, говорю: «Богдан, ты много не наматывай - дело плохо пахнет!»
Мы должны были охранять сцену, но все быстро закончилось – начался стык, дубинками и палками нас смели, люди начали падать, их добивать. Мы с Богданом вырвались из толпы, в долю секунды протиснулись между автобусом и автозаком. И тут заметили у МакДональдса вторую группу сепаров – серьезную, руководители с рациями. Они ждали, чем кончится нападение первой боевой группы. Если бы даже мы удержали строй, они бы ударили сзади.
Титушки и ультрас, 13 марта 2014 года
- То есть, после урока 5 марта у них появилась тактика?
- Да. И, скорее всего, это была милиция в штатском: вот стиль одежды, манера поведения, в лице что-то такое – кто долго изучал, знает.
Мы с Богданом бросились своих выручать. Так делал: врываюсь в толпу, которая кого-то месит, и начинаю кричать: «Да хватит уже этому бандере, он уже свое получил! Пойдемте дальше разбираться!» А типА этого поднимаю, тихо ему говорю: «Вали отсюда нахрен!» Понятно, что красный скотч я уже сорвал с руки. А дальше мы двинулись по бульвару… Бульвар, бульвар – уже названия родных улиц стал забывать! Капец!) Двинулись по бульварчику, спустились вниз, а там продолжали наших избивать. Я продолжал ту же тактику, садился на типА, которого били, и уговаривал – мол, хватит ему уже!
И вот тут был первый раз, когда меня чуть не завалили. То есть, как это сказать: был на грани смерти.
Оружие титушек, собранное после митинга. Фото Любови Раковицы
Товарища бьют, я подобрался, сел на него, стараюсь незаметно скотч сорвать – а у него он капитально намотан – старался! У меня кофта еще такая была, олимпийка – ветровка. И я накрыл его и пытаюсь скотч сорвать. И тут поднимаю глаза – передо мной стоит типочек с ножом. И смотрит оценивающе. Мне показалось, что он все понял и оценивал – валить меня или не валить? Мороз по спине прошел – он вплотную стоял, так бы раз – и труба. Я опять лег – жду удара. Потом встал, тот тип отполз, толпа еще его поизбивала, поизбивала, я опять начал: «Да хватит уже ему!» И толпа кинулась дальше. Я этого поднимаю, говорю: «Вали отсюда по-тихому».
А толпа переместилась дальше, под деревьями третьего избивать; жестоко, буквально каблуками прицельно по вискам добивать, лицо все в месиве, я его пытаюсь защитить. И тут осознаю, что не справляюсь, что они уже и меня по полной бьют, валят вместе с ним. Я вскакиваю, прорываюсь сквозь толпу и вижу – мент идет! Это у меня заняло буквально пять секунд. Я хватаю его за рукав, говорю: «Дружище, помоги, спаси человека!» Он вырывается, я уговариваю: «Ты же мент, помоги!» И мы так разворачиваемся – а уже нет никого! Ни сепаров, ни того типА, даже не знаю, что с ним, жив ли?
А вообще, есть такой слух, что в тот день убили еще несколько человек, кроме Чернявского. Только родные побоялись эти факты афишировать.
Продолжение следует...
Беседовал Ярослав ГРЕБЕНЮК, фото: ВКонтакте Ультрас Шахтер, Виталия Овчаренко
