ONLINE.UA публікує заключну частину інтерв'ю з першим заступником міністра інформаційної політики України Еміне Джапаровою, приуроченого до третьої річниці окупації Криму Росією.
У момент окупації Еміне Джапарова жила в Криму, працювала журналістом. Під тиском була змушена покинути батьківщину. У жовтні 2015 року стала радником міністра інформаційної політики України, 20 квітня 2016 року призначена першим заступником міністра.
Заступник міністра розповіла ONLINE.UA про те, як проукраїнськи налаштовані жителі півострова висловлюють свій протест окупантам, пояснила, як живеться кримським татарам під владою Росії, і нагадала про трагічні події депортації 1944 року.
Попередні частини інтерв'ю читайте тут:
сія хотіла провести "м'яку" анексію Криму, але сценарій різко змінився - Еміне Джапарова
Світ не готовий відвойовувати Крим, але є ті, хто міг би допомагати активніше - Еміне Джапарова
- У меня такие состояния порой бывают: будто ты в театре и ты не веришь происходящему. На сцене идет игра, а ты - сторонний наблюдатель. И думаешь: "Когда же эта сцена закончится, когда же смена декораций произойдет?"
До слез трогает, когда встречаю в Instagram геолокации "Раздольное, Крым, Украина", "Керчь, Крым, Украина". Обозначая в соцсети свой регион, люди отмечают Украину - и я понимаю, что это сегодня героизм. До слез трогает, когда приезжают друзья и говорят, что три года ждут, когда вернется Украина. Для них это не вопрос времени, а вопрос принципа - они считают Крым украинским, и по-другому для них не может быть.
Эмине Джапарова пикетирует посольство РФ в Киеве, 2015 год. Фото: krymr.org
Мы собираем факты ненасильственного сопротивления оккупации. Знаю людей, которые не взяли российский паспорт, оформляют вид на жительство, а это связано с большими трудностями. Россия создала такие условия, когда без паспорта ты в Крыму - никто, не можешь толком получить медицинские услуги, образование.
Часть крымчан отмечает Новый год не по московскому времени, а по нашему, устраивают фейерверки, когда в Киеве двенадцать часов.
Еще: девочки красят ногти в цвет украинского флага, либо же одевают синюю юбку, желтую блузу - такой иносказательной формой подчеркивается политическая позиция.
Повторю, для этого сейчас необходимо мужество. Вот недавно рассказали про дальнюю родственницу, ученицу третьего класса. Она на продленке позвонила маме и поговорила с ней на крымскотатарском языке, попросила забрать ее немного раньше. Учительница стала ей выговаривать, мол, нельзя разговаривать на языке, который никто не понимает: "Откуда я знаю, что ты говоришь, может быть про меня что-то!"
Из крымских татар снова делают второсортную нацию - пришлый народ, предателей. Я вспоминаю время, когда происходило наше возвращение на родину - уровень шовинизма был тогда очень высок. И вот сейчас у меня ощущение: грязь за годы независимой Украины осела на дно банки, а затем эту банку встряхнули и ил опять поднялся на поверхность.
Читайте также: Есть два способа вернуть Крым и добиться мира на Донбассе — Владимир Огрызко
Стараются поделить наш народ: правильные крымские татары остались, неправильные — уехали. Но кто поступил правильнее: те, кто переехал на материк и занимает здесь активную позицию, или те, кто остался и молчит, потому что по-другому там нельзя? Если бы активные люди не рассказывали о Крыме миру, если бы не было большой истории о правонарушениях, то уровень репрессий был бы выше. Не десятки пропали бы или сидели в тюрьмах, а сотни и тысячи. И никто бы ничего не знал - вот как сейчас на Кавказе, в Чечне, Дагестане. Вот как узнать, что сейчас происходит внутри России? Никак, потому что там нет свободы слова.
А народ разделить нельзя, свое предназначение есть и у тех кто уехал, и тех кто остался. Я уверена, что у народа есть связь с землей, это как связь растения с почвой - пальма в Сибири не приживется. Крымские татары привязаны к этой земле, потому что мы стали народом на этой земле, и нас не удалось уничтожить. Я уверена, что у крымских татар есть иммунитет, ведь мы пережили советские годы, когда не имели равных прав с другими народами. Шла русификация, не было доступа к образованию, не было возможности изучать крымскотатарский язык, в школе ты вынужден был разговаривать по-русски, иначе ты не человек - это касалось всех среднеазиатских республик.
Но поколение, родившееся в депортации, с молоком матери впитало мысль о возвращении на Родину. И если мы говорим, что Украина сохраняется в Крыму, то еще и потому, что крымские татары умеют любить и ценить свою Родину.
Митинг в Крыму к годовщине депортации крымских татар, 2014 год. Фото: qtmm.org
- Я много раз был в Крыму, люблю эту землю. Вспомнился такой эпизод. Я жил в Орлином, в Байдарской долине — одном из прекраснейших мест мира. В то время Байдарская долина была никак не связана в моем сознании с крымскими татарами, ведь все села там носят русские названия. И вот я узнаю, что все они переименованы после депортации 1944 года: Орлиное было Байдаром, Колхозное называлось Узунжа. И я прочитал, что в эти села переселили колхозников из Воронежской области. Я представлял себе, как они занимали оставленные хозяевами дома, делили оставшиеся вещи...
- Вот в этом отличие. Моя мать никогда бы не смогла заехать в чужой дом. Никогда. И мне события 2014 года четко помогли почувствовать историю. У меня был серьезный флешбэк в 1944 год (сильные переживания, связанные с событиями прошлого - ONLINE.UA).
Я поняла, что чувствовали крымские татары военного поколения - как обе мои бабушки. Как их мужья воевали, а потом разыскивали свои семьи в местах депортации.
Я представляла, что в четыре утра ко мне завалились спецслужбы и дали пятнадцать минут на сборы. Что мой муж на войне, защищает родину, а я с детьми собираюсь непонятно куда. Не могу даже взять нужные вещи. Вспоминаю, как расстреливали тех, кто оказывал сопротивление.
И эти картины в голове визуализировались, я представляла весь тот ужас. Людей везли в вагонах для скота, напихали как селедок в бочку, в два уровня. Люди умирали от невозможности дышать, и там же рождались дети. Когда умирали в вагонах старики, не было возможности их похоронить. Покойников выкидывали просто в окно или собирали на редких остановках, когда людей кормили какой-то баландой.
Я уверена, что эти жуткие истории не могут пройти мимо, они фиксируются в коллективной памяти. У крымских татар есть генетическая память, и она не позволяет им радоваться российской действительности. И по-другому не может быть.
Читайте также: Крымские татары могли не допустить оккупации полуострова, но их "проработали" россияне — соратник Яроша
- Когда вы были в последний раз в Крыму?
- Это было год назад, в ноябре 2015 года - до того, как стала советником министра. Мы отметили день рождения дочери. Я уже знала, что стану советником и возможности ездить в Крым у меня не будет.
Иногда очень хочется поехать домой, протестировать их систему, но риск очень высок. Все равно иногда думаю: ну что они могут со мной сделать? Сделают меня невъездной или депортируют? Не хочется верить, что меня могут посадить. Но мне говорят: у тебя двое маленьких детей, ты официальное лицо, не надо давать им такой козырь. Так что пока я "офіційна особа" - я не езжу в Крым. Но это боль. Потому что вся работа, весь поток событий дня связан с Крымом. Я вечером говорю по скайпу с родными или друзьями - и собираю всю волю в кулак, чтобы не расклеиться.
