Про те, чому ніхто не може усунути від влади В олодимира Путіна, його претензії на переділ світу разом із США і перспективи таких планів, чому війська РФ загрожуватимуть не тільки Україні, але і Білорусі, і якого розвитку подій чекати Донбасу, розповів в інтерв'ю ONLINE. UA російський історик і політолог Олександр Ситін.
- В России 18 сентября парламентские выборы. На ваш взгляд, стоит ли ходить на них?
-Эти выборы не имеют никакого значения. Они ничего не изменят. Вероятнее всего, состав Думы будет еще хуже. Во-первых, потому что сейчас в России нет ничего, что не могло бы стать еще хуже. Во-вторых, судя по предвыборным выступлениям кандидатов в депутаты, думаю, что следующий состав Думы будет еще менее квалифицированным и более националистически-агрессивным. Тенденция именно такова.
- Где тенденция, в обществе?
-Вопреки распространенным представлениям, российское общество не так уж сильно политизировано, оно достаточно изолированно от политики. Народ и власть существуют в двух взаимно непересекающихся плоскостях. Народ уже давно не ждет от власти ничего позитивного, власти от народа нужны тупая молчаливая покорность и соответствующие результаты голосования. Огромное число людей зависят от бюджета, боятся потерять работу, боятся конфликта с местными властями в провинции, что могут отключить или не провести куда-то газ, не отремонтировать или не построить какой-то мост и т.д. Власть манипулирует народными страхами и народной пассивностью, паразитируя на том, что никто не видит альтернативы и давно уже утратил надежду на изменения к лучшему.
Александр Сытин. Фото: Facebook
Большинство людей живет своей жизнью, жизнью детей, ближайших родственников. Общество достаточно сильно атомизировано. Ведь все призывы к единению, духовности, «скрепам» - именно от этого. Власть чувствует тот духовный вакуум, в котором она находится, и всячески старается его заполнить – телевизионной пропагандой, какими-то байк-шоу, концертами «звезд» эстрады, проповедями священников... Люди, которые живут за пределами России и видят то, о чем я сейчас сказал, очень сильно преувеличивают степень политизации российского общества. Большинство россиян живет в своем мире. В Москве нет ни повышенной агрессивности, ни готовности к протестам. Большинство не верит никому и ни во что.
- Если рассматривать парламентские выборы только как репетицию президентских. Можно сказать, что во внутренней политике у Путина все хорошо?
- Да. Потому что в российском политическом пространстве не просматривается человек, который мог бы аккумулировать протест, предложить и реализовать алгоритм действий. Дело тут не в Путине, а в российском обществе. Большинство убеждено, что поменять что-либо можно только к худшему. Поэтому мы не можем даже обсуждать человека, который мог бы не то, что победить Путина, а даже конкурировать с ним. Так как голосовать не за кого, то значительная часть молодого и образованного электората на выборы не ходит.
- Последние перестановки в российской власти что-то означают?
- Первое: думаю, что российская элита перешла к этапу, когда существуют определенные противоречия, а пирог распила становится меньше.
Второе: это что-то вроде министерской чехарды, которая была перед революцией. Видимо, они в процессе поиска каких-то политических и экономических решений. Они либо начинают понимать, либо уже понимают, что загнали страну в тупик. Но принять новую концепцию развития не могут, поэтому стараются менять людей. Люди же по-прежнему подбираются не по деловым качествам, а по принципу личной преданности или по факту демонстрации убеждений, которые хотела бы видеть власть у своих представителей и исполнителей. Лучший пример – недавнее назначение Ольги Васильевой министром образования. Режим подбирает людей по принципу идеологической лояльности, а поскольку идеология еще более абсурдная и прогнившая, чем была коммунистическая – результат налицо. О какой-либо квалификации представителей власти, тем более о принятии инновационных решений, говорить не приходится. Именно, понимая это, я не придаю большого значения переменам фигур в кремлевской игре и не слежу за кремлевскими ходами в этом направлении.
Сама российская политическая традиция диктует определенные принципы и правила. Никакие новые люди попасть во власть не могут, а если и попадут, то не смогут провести никаких необходимых решений. Григорий Явлинский (лидер оппозиционной партии «Яблоко», - ONLINE.UA) может сколько угодно говорить о необходимости сокращения военного бюджета. Он даже может попасть в Думу и говорить об этом с думской трибуны, но бюджет все равно будет таким, каким его видит президент. Он (бюджет) будет определяться не экономической целесообразностью, а геополитическими фантазиями и планами одного человека, поддерживаемого ближайшим окружением, просто потому, что пребывание в составе этого окружения дает престиж и материальные блага. Только и всего. Они не слышат и не хотят слышать ни голос мирового сообщества, ни экспертов. Им это не нужно. Я не в курсе внутрикремлевской борьбы. Думаю, что любой человек, который скажет, что он в курсе – будет лукавить. Противоречия там есть. Но это не противоречия из-за нового курса, а борьба за контроль над финансовыми потоками России.
- Курс на конфликт с Западом, куда входит и война с Украиной, является «железобетонным» направлением внешней политики РФ?
- Я не вижу для них другого выхода из нынешней ситуации. Ясно, что Путин хотел бы мира и сотрудничества с Западом. Но здесь есть две проблемы. Первая: Кремлю не доверяют. Вторая: российская элита хочет нормализовать отношения с США и ЕС на своих условиях. Хотят, чтобы вес РФ был равен весу СССР образца 1945 года. Но это противоречит реальности, так как нынешняя Россия - это страна, которая возникла после поражения СССР в холодной войне. Но именно этого Кремль не хочет признавать, не хочет видеть того, что современная Россия по своему экономическому потенциалу и крайней непривлекательности существующей политической модели является не более, чем региональной державой, обладающей, правда, ядерным оружием и потому способной шантажировать его применением. Это, в принципе, все, что остается этой стране. Поэтому Россия будет умножать очаги напряженности, будет говорить о "русском мире", будет дестабилизировать Восточную Европу и Ближний Восток. Политика России – всем мешать и всех раздражать, включая иногда даже Китай. Поэтому в нынешних условиях стратегический союз и даже прочный мир с Западом невозможен. Максимум, что возможно – временные тактические соглашения, ни на что другое на российских условиях Запад не может согласиться.
У Путина продолжают убеждать, что встреча с ним нужна Бараку Обаме. Фото со специальными отметками, которое опубликовал журналист кремлевского пула Дмитрий Смирнов, саммит G20 в Китае
- Что будет на G20 в Китае (разговор состоялся до саммита и сделанных там заявлений, в частности, Барака Обамы о том, что США продолжат поддержку Украины, - ONLINE.UA)?
- Будет попытка надавить на Украину руками стран-членов нормандского формата. Кремль хочет одностороннего выполнения Украиной Минских соглашений, хочет снятия санкций. Думаю, все это закончится неудачей. Неоднократно говорил и писал о том, что Минский формат не имеет будущего, это политический тупик. Этот формат должен быть заменен, условно скажем, Будапештским форматом, основанным на принципах ОБСЕ. Это большой специальный вопрос, требующий большой экспертной, политической, дипломатической работы. России такое изменение формата невыгодно, а Запад будет «толочься» на узкой тупиковой площадке нормандского формата и Минских соглашений до тех пор, пока не осознает, что конфликт на Донбассе – это не гражданская война и даже не локальный конфликт, а фактор дестабилизации всей (даже не только Восточной) Европы. Обеспечение европейской безопасности лежит через совершенно другие политические решения, не имеющие с Минским форматом ничего общего. Кремль же не может и не будет менять существующий геополитический расклад, который он для себя сам создал, и с которым он связывает самое свое существование, так же, как и существование России. В конечном итоге, это путь к катастрофе.
- Каковы главные требования Москвы?
- Москва хочет признания своего исключительного права на влияние на постсоветском пространстве. Ее идеал – это такая постсоветская «доктрина Монро» (американское размежевание зон влияния с европейскими странами от 1823 года с прицелом на ослабление неамериканского контроля над новыми странами Латинской Америки и недопущение экспансии европейских государств в Америке, — ONLINE.UA). Территория бывшего СССР – зона исключительного влияния РФ. Восточная Европа в рамках бывших СЭВ и Варшавского договора (в которые входили страны так называемого социалистического лагеря, - ONLINE.UA) – демилитаризованная внеблоковая зона, свободная от НАТО и особенно от какого-либо политического и, тем более, военного присутствия США. Понятно, что в нынешней ситуации это невозможно.
Кремль также хочет, чтобы Запад на равных сотрудничал в антитеррористической борьбе, особенно против ИГИЛ, а значит, допускал Россию в элитный клуб цивилизованных держав, признавая ее одной из них. И это несмотря на то, что террористическая опасность, как и опасность миграционная, в значительной мере является результатом политики Москвы, в частности, ее действий на Ближнем Востоке. Главная цель в ближневосточном регионе – сохранение ставшего по сути марионеточным по отношению к Кремлю режима Башара Асада. Россия хочет твердой имперской ногой стать не только на постсоветском пространстве, но и на Ближнем Востоке. От этого - один шаг до провозглашения Сирии, Йемена, Афганистана и даже Турции зоной приоритетных российских интересов. Иными словами, Кремль мечтает о разделе мира с США, может быть, отчасти с учетом специфических интересов Китая, ибо его имперские притязания распространяются также и на Азиатско-Тихоокеанский регион, и, как сейчас все больше говорят, на Арктику. И с этой позиции Москва хочет говорить о партнерстве с Западом. Честно сказать, я слабо себе представляю, чтобы ЕС и США на это пошли.
- Насколько реален вариант, что ситуация с локальными боями на Донбассе и санкциями против РФ со стороны Запада перекинется на 2017 год?
- Думаю, что это так. Все будет довольно долго. Во всяком случае, на сегодняшний день я не вижу никаких реальных предпосылок для урегулирования конфликта.
- На ваш взгляд, что будет дальше на Донбассе?
- Россия продолжит политику шантажа, который является и останется основой ее международной политики. Русские войска будут угрожать Украине и Беларуси, продолжатся бомбардировки в Сирии, где российские ВКС планомерно уничтожают все, что располагается на территориях, где находятся представители оппозиции режиму Асада. С этой точки зрения, война будет продолжена до последнего сирийца. Возможно, появится еще одно направление для политики напряжения и шантажа. Сейчас в любой момент могут воспламениться Узбекистан и Центральная Азия, которые Россия, естественно, тоже считает зоной своих исключительных интересов. Украине же следует ожидать и опасаться активизации боевых действий со стороны ДНР/ЛНР, но на открытую агрессию и войну Россия вряд ли пойдет.
ДНР-ЛНР вполне могут обострить ситуацию на Донбассе. Фото: Зеркало недели
- Выборы будут не только в РФ, а также в США и Германии. Как эти европейско-американские расклады могут повлиять на конфликт на Донбассе?
- Россия ставит на победу Трампа. Им почему-то кажется, что в случае его победы США изменят свой внешнеполитический курс, в том числе отношение к России. Однако большинство американских экспертов не верят в победу Трампа. И даже если он победит, то США - это демократическая страна, там может сформироваться сильная оппозиция Трампу. Правящие круги США в любом случае сохранят контроль над внешней политикой страны, которая, конечно же, не может быть монополизирована президентом. В Москве не понимают даже этого, они всех меряют своим аршином. В США же, думаю, всегда найдутся люди, которые сумеют объяснить даже Трампу, что следует делать.
Больше тревожит будущее Германии. Позиции Ангелы Меркель существенно ослаблены ее политикой в отношении мигрантов и внутренними противоречиями внутри коалиции ХДС/ХСС. Ею недовольна значительная часть молодежи, к сожалению, в Германии существуют бизнес-круги, готовые лоббировать сближение с Россией. Однако пока по оценкам германских экспертов шансы на то, что Меркель сохранит свой пост, а значит, Германия продолжит противостоять российским политическим амбициям, достаточно высоки.
Глобальной целью России является раздробление Европейского Союза и отрыв стран, ныне его составляющих, от США. Колоссальную радость в Москве вызвала информация о том, что ЕС и США недавно не удалось договориться по вопросам трансатлантического партнерства.
В то же время Россия пытается противопоставить нынешнему «однополярно западному миру» коалицию в составе Турции, России, Ирана и, возможно, Китая. Базой такого объединения Кремль видит площадку ШОС, на которую недавно ступили Индия и Пакистан. Однако на сегодняшний день такая коалиция вряд ли возможна. Турция, обеспечив себе поверхностные, не носящие обязывающих политических условий договоренности с Россией, пошла в наступление в Сирии. По главному вопросу - судьбе режима Асада - соглашения достичь не удалось. Игра идет достаточно сложная. Иран, не успев предоставить свою военную базу в распоряжение российских ВКС, меньше чем через неделю отозвал свое разрешение. Политика Тегерана достаточно закрытая, и мы можем лишь гадать, что побудило правительство Ирана принять такое решение. В конечном счете, своими маневрами Путин может превратить РФ в объект, а не в субъект этой сложной игры. Думаю, Иран и Турция далеки от того, что действовать в соответствии с планами Кремля.
- Зачем же это Кремлю?
- Разговоры о союзниках нужны для того, чтобы демонстрировать россиянам, что они не одни в противостоянии с Западом, а, с другой стороны, как уже говорилось, демонстрация складывающихся альянсов и коалиций – хороший инструмент для международного шантажа и повышения своего веса в переговорах с тем же Западом.
Россия надеется создать геополитический альянс, который стал бы противовесом США. Но тут вот появилось еще одно осложнение в связи со сменой лидера в Узбекистане (после смерти его президента Ислама Каримова, - ONLINE.UA). Не знаю пока, сумеет ли и, главное, захочет ли Запад, в первую очередь США, сделать так, чтобы центральноазиатский регион стал новой головной болью для РФ. Пока говорят, что власть наследуют силы, которые не позволят Узбекистану скатиться в радикальный исламизм. Но, даже если и так, то республика, а вслед за ней и весь огромный регион, может быть дестабилизирован. В комплексе со всеми сирийскими авантюрами и непростыми взаимоотношениями с Анкарой и Тегераном Москва, как минимум, может проглядеть ситуацию в Центральной Азии, а как максимум - посеять ветер, который вызовет такую бурю, что уже никакие бомбардировки не помогут.
Похороны Ислама Каримова в Самарканде
- Какая еще страна Центральной Азии может создать проблемы для РФ, кроме Узбекистана?
- Любая. Все может вспыхнуть через две недели. Были инциденты в Казахстане, а Назарбаев тоже человек немолодой. Отношение общества к власти там разное. Казахстан тесно связан с Китаем, хотя это и не нравится многим казахам. Точно так же, как не следует забывать о связях между Ираном и Арменией. Не решена ситуация по Нагорному Карабаху. Все точки напряжения, возникшие при участии России и поддерживаемые ею, говорят о том, что она не в состоянии справляться с функцией гаранта безопасности постсоветского пространства, а значит рано или поздно миру придется задуматься о том, кто и каким образом сможет соответствовать сложности решения подобных задач. У России же, повторюсь, претензия на постсоветское пространство как сферу своих исключительных интересов есть, а способности и авторитета для того, чтобы решать реальные вопросы, остается все меньше и меньше.
- Каково будущее всех конфликтных точек постсоветского пространства в этих условиях?
- Центробежные движения будут продолжаться, а влияние Москвы продолжит ослабевать. Постсоветские государства будут искать возможности интегрироваться в союзы за пределами и вне влияния России. Понятно, что условия и направления такой интеграции для Беларуси и Узбекистана различны. Но именно различия в судьбах стран постсоветского пространства - это и есть проявление его кризиса, заключающегося в его полном распаде и установлении совершенно качественно новых региональных и геополитических связей. В каждой из этих стран неизбежно в том или ином виде повторение украинского сценария. Речь идет о преодолении советского наследия и тех форм политической жизни и организации общества, которые консервируют наиболее отсталые нежизнеспособные сценарии – речь идет, в первую очередь, о принципиальной невозможности развития в ныне существующих формах постсоветских обществ. Я имею в виду преодоление постсоветского устройства, создание государственной, региональной, общественной, политической модели, способной к развитию, интеграции в мировые политические и экономические процессы. Это должно начаться параллельно с изменением элит. Иначе образуется гигантская мировая черная дыра или дыры.
- Может ли Россия стать вторыми США для Европы?
- В нынешнем виде - нет.
- Россияне хоть чувствуют себя европейцами?
- Думаю, что очень немногие, остальные – в весьма малой степени. Сказалось, в том числе, и влияние пропаганды. Когда россияне ездили в Европу в 2008-2010 годах, во время финансового кризиса, они чувствовали себя преуспевающими людьми. Люди, которые туда приезжали, чувствовали себя представителями благополучной и богатой страны. Это ощущение до сих пор не исчезло ни у русских, ни у европейцев. Россия не является преуспевающей страной. Люди нищают на глазах, а многие на Западе продолжают думать, что Россия все еще остается хорошим рынком с множеством возможностей. А способность ощущать себя европейцем не за счет богатства и потребления, а за счет стиля и образа жизни, принадлежности к культуре и цивилизации – удел очень немногих. Таких людей очень мало и в Москве, и в провинции.
- Но цивилизационный сдвиг для России возможен?
- Отвечу коротко. В нынешнем ее виде - нет.
