Российская глубинка. От порывов ветра качается трава, вдалеке солнце отражается от золотых шпилей деревенской церкви. Типичная картина невозмутимого спокойствия российской сельской местности.
До тех пор пока в поле внезапно не появляется истребитель МиГ-31, на его крыльях изображена красная звезда. Несколько мгновений спустя рядом с ним появляется реактивная ракета.
О надувном оружии России, которое армия Владимира Путина использует, чтобы обмануть своих врагов, в частности, из НАТО, рассказал журналист Эндрю Крамер в статье для The New York Times, перевод которой сделал ONLINE.UA.
Проезжающие по близлежащей дороге автомобили останавливаются, водители в изумлении рассматривают то, что выглядит как грозное оружие, так неожиданно появившееся в этом безмятежном месте. А потом, так же быстро, как и появились, истребитель и ракета исчезают.
"Если вы изучите основные сражения в истории, вы увидите, что каждый раз выигрывает обман, - говорит с лукавой улыбкой Алексей Комаров, военный инженер, отвечающий за этот трюк. - Никто никогда не побеждает честно".
Комаров курирует военные продажи в "Русбале" – компании по производству воздушных шаров, которая также предоставляет Министерству обороны РФ одну из наименее известных военных "угроз" России – арсенал надувных танков, самолетов и ракетных пусковых установок, в том числе МиГ для полевых условий.
На заводе за высокими бетонными стенами рабочие тайно трудятся, имея в своем распоряжении в основном лишь швейные машины и зеленую ткань, чтобы создать "мягкую силу": приманки, которые кажутся реалистичными с расстояния 300 ярдов (приблизительно 275 м) и могут появляться и исчезать в считанные минуты.
Под руководством президента Владимира Путина Россия пробивает себе путь обратно на геополитическую арену. Кремль для этого использует ряд тайных тактик: заглушает критиков за границей, подталкивает православную церковь к консервативной контрреволюции, распространяет ложную информацию для широкой аудитории в Европе, и даже, по мнению администрации американского президента Барака Обамы, вмешивается в политическую борьбу на президентских выборах в США, взломав серверы Демократической партии.
Одним из новых пунктов в этом списке является обновление российских войск в операциях по дезориентации и дезинформации, которые называют "маскировка". Именно психологическая доктрина войны становится все более важным элементом в геополитических амбициях страны.
Самые последние военные развертывания России начались с операций, связанных с этой доктриной: в буквальном смысле замаскированные солдаты в Крыму в 2014 году, военные, которые "отдыхают" или "выступают добровольцами" на востоке Украины и "гуманитарный воздушный мост" в Сирию в 2015-м.
Когда разворачивалось российское нападение на Украину, Москва направила "гуманитарный конвой" из выбеленной военной техники в сепаратистские восточные регионы. Грузовики позже оказались в основном пустыми, что вызвало предположение, что они были посланы туда, чтобы сдержать украинское контрнаступление против боевиков.
Идея маскировки заключается в том, чтобы держать противника в неведении, никогда не подтверждая своих истинных намерений, всегда отрицая свою деятельность и используя все средства - политические и военные, - чтобы сохранить эффект неожиданности для своих солдат. В этом смысле, говорят военные аналитики, доктрина является "многоуровневой". Она никак не разделяет маскирующихся под куст или дерево с помощью зеленой и узорчатой одежды солдат – своего рода ложь, и политическую дезинформацию и хитрые уловки на самом высоком уровне.
На пресс-конференции сразу после вторжения в Крым Путин категорически отрицал, что "зеленые человечки", появляющиеся на экранах телевизоров, были россиянами, заявив, что военную форму может купить и надеть кто угодно. Вскоре после аннексии полуострова, он признал, что военные были россиянами.
А в прошлом месяце Министерство обороны РФ опровергло утверждение Вашингтона, что российские военные самолеты атаковали гуманитарный конвой в Сирии. Сначала оно сказало, что грузовики могли стать жертвой нападения повстанцев, а затем, что ответственным был американский беспилотник American Predator и, наконец, что груз просто сам загорелся.
Маскировка – это не просто камуфляж, который используется всеми армиями и охватывает целый ряд идей о дезориентации и дезинформации, который так же полезен сегодня, как это было на протяжении десятилетий. Советские карты, например, часто включали неточности, которые злили водителей, но служили целям национальной безопасности – если их получит шпион, они введут вражескую армию в заблуждение, поскольку то, что выглядит как реальный маршрут, заведет их, например, в болота.
На самом деле, практически все российские и советские развертывания за последние полвека, от Пражской весны до Афганистана, Чечни и Украины, начинались с простого, но эффективного трюка – появления солдат с закрытыми лицами или в немаркированной форме.
В 1968 году, например, в Прагу прибыл рейс "Аэрофлота" с непропорционально большим количеством здоровых молодых людей, которые впоследствии захватили аэропорт. Солдаты под видом туристов приплыли в Сирию в 1983 году – эта уловка стала известна как "товарищеский туризм". Появление таинственных, замаскированных солдат в Кабуле, Афганистан, и Грозном стало предвестником более широких развертываний в 1979 и 1994 годах.
Эксперты опасаются, что следующим местом для реализации такой тактики может быть Балтийский регион, где проживает значительное количество этнических русских меньшинств, а также рядом с которым, в Калининграде, размещается крупная российская военная база.
Массив возможностей для России в странах Балтии огромен. Аналитики полагают, что, например, старый российский военный корабль может симулировать механическое повреждение на пляже в Балтийском море, после чего к нему для "защиты" будет отправлена морская пехота.
Этого вторжения может быть недостаточно, чтобы вызвать полномасштабную реакцию НАТО, но если оно будет долго продолжаться, это может подорвать доверие к Альянсу, говорят аналитики.
"Что забавно касательно Прибалтики, с российской точки зрения, это то, что доверие к НАТО зависит от каждого бесполезного участка земли, поэтому не нужно забирать больше чем крошечный кусочек", – сказал Майкл Кофман, военный аналитик в Институте Кеннана в Вашингтоне.
Полковник Дэвид Гланц, ведущий эксперт по российским маскировочным операциям, заявил, что РФ рассматривает войну "во многих, многих аспектах".
Конечно, другие военные также используют приманки. Однако российская доктрина о маскировке, отличается от отвлекающих маневров других крупных вооруженных сил тем, что смешивают стратегический и тактический обман, и используют его в военное и мирное время.
Одним из легендарных примеров является решение Советского Союза назвать свой космодром "Байконур" в честь небольшого казахстанского городка, который находится в нескольких сотнях миль, с надеждой, что в случае нападения вражеские бомбардировщики могут по ошибке ударить по незначительному населенному пункту.
"Они смотрят на войну как на шахматную партию, и мы смотрим на нее как на игру в шашки", - сказал полковник Гланц, бывший профессор командно-штабного колледжа в Форт-Ливенворте, штат Канзас.
Хорошо сконструированная российская маскировка, как и хорошая российская театральная постановка, как правило, строят основную сюжетную линию перед внезапным поворотом событий.
Маскировка "предназначена для манипуляций картиной действительности противника, для дезинформации и, в конечном итоге, вмешательства в процесс принятия решений отдельных лиц, организаций, правительств и обществ", - написал в опубликованной в прошлом году статье Дима Адамский, специалист по российской психологической войне. Первые ходы, если они хорошо разыграны, "кажутся цели безобидными".
В Грузии "игра" началась за несколько дней до того, как офицер МВД Гоча Коджаев и некоторые его сослуживцы стали жертвами войны с Россией 2008 года.
Как члена команды, которая расчищала поле битвы от неразорвавшихся военных материалов вблизи Южной Осетии, Коджаева послали забрать небольшой, окрашенный в желтый цвет разведывательный беспилотник, который упал на землю в яблоневом саду - внешне безобидный объект. На самом деле, так много беспилотников разбилось в этом районе, что грузины начали подшучивать над их плохой конструкцией.
Однако, в последний момент, почувствовав опасность, Коджаев отступил назад, в то время как его коллега подобрал беспилотник, в который была вмонтирована взрывчатка. Двое мужчин были убиты, и еще восемь человек, в том числе Коджаев, получили ранения.
Предыдущие аварии сделали солдат нечувствительными к опасности. "Это была уловка, - сказал он. - Мы думали, что они были низкого качества, но они сбивали их намеренно".
В солнечном поле за пределами Москвы сдутая матерчатая копия ракетной системы С-300 - в металлической версии, один из самых страшных видов оружия в России, - выглядит как большая, неубранная постель с одеялом камуфляжной расцветки.
"Подтянуть немного здесь", - предложил один рабочий. "Выпрямить здесь", - сказал другой. По щелчку переключателя электрического воздушного компрессора, "оружие" надулось, покачнулось и приняло свою форму, как гигантский зефир в ожидании обжаривания в Третьей мировой войне.
Любители воздушных шаров основали "Русбал" в 1993 году, а затем переключились на надувные детские аттракционы – пружинистые игровые площадки, известные как надувные замки.
На самом деле, именно надувные замки вдохновили компанию - и российских военных - пересмотреть десятилетия старой российской практики использования громоздких резиновых шаров для надувных изделий, которые привели к технологическому развитию приманок на рубеже тысячелетия.
Несмотря на образование герметичного уплотнения, каучук намного тяжелее ткани. В надувном замке непрерывно работает воздушный компрессор, который создает избыточное давление в структуру ткани, и он не герметичен. То есть, резиновые танки спускаются, или даже лопаются, если по ним ударить одной пулей, но ткань сохраняет свою форму, даже если в нее попадает шрапнель.
"Сначала было много скепсиса", - говорит Мария Опарина, директор "Русбала" и дочь основателя, в интервью в одном из кафе в Москве. Демонстрации, однако, впечатлили генералов.
Компания не раскрывает, сколько было создано надувных танков, потому что их число засекречено, но Опарина говорит, что их количество значительно возросло в течение последнего года. Контракт составляет одну небольшую часть 10-летней программы перевооружения России размером в $660 миллиардов, которая началась в 2010 году. На заводе в настоящее время полный рабочий день трудятся 80 человек, и большая их часть на пошиве военного надувного оружия.
Компания также работает на экспорт. Она сделала надувные муляжи зенитной ракетной системы С-300 на суму около $3 млн для продажи в Иран, но удерживает груз, из-за того, что правительство России приостановило продажу реальной ракетной системы из-за санкций Организации Объединенных Наций. Сделка была завершена в этом году, но Иран заявил, что он не заинтересован в приманках.
Танки и ракетные пусковые установки не только надувные, но и сделаны так, чтобы они взрывались, для наиболее очевидного их использования в качестве приманок по отведению дорогого, прицельного огня крылатых ракет или бомб с лазерным наведением от реальных систем вооружений.
В более тонком смысле, их цель состоит в том, чтобы мешать противнику принимать решения, заставляя командиров тратить драгоценное время на проверку того, реальная это цель, или же просто горячий воздух.
Они предназначены для быстрого надувания и сдувания – если оставить их на длительное время, их воздушная природа становится очевидной для спутников, сказала Опарина, поскольку они, как правило, развеиваются на ветру и меняются в размерах.
Надувной танк Т-80, один из стандартных продуктов компании, весит 154 фунта (почти 70 кг), стоит около $16 000, вмещается в две спортивные сумки, надувается в течение примерно пяти минут и исчезает так же быстро.
Отдельно также продается устройство для создания поддельных следов от гусениц на земле.
"На войне нет джентльменских соглашений, – говорит Опарина. – Больше нет рыцарства. Никто не носит красную униформу. Никто не бросается на амбразуру. Здесь либо ты, либо тебя, и побеждает тот, у кого лучше трюки".
Все фото сделаны Джеймсом Хиллом для The New York Times
