Когда-то в небольшом двухэтажном здании в поселке Карловка Марьинского района Донецкой области располагалась служба охраны дамбы водохранилища и построенной семейством Януковичей церкви. Теперь, по договорённости с владельцами помещения, а именно, с руководством предприятия "Вода Донбасса", здесь находятся волонтеры-стоматологи проекта "Укроп-Дентал" (к политике название отношения не имеет и расшифровывается как "Український Опір"), которые вот уже полтора года лечат зубы бойцам, принимающим участие в АТО. Сейчас счет врачей, прошедших через проект, идет уже на десятки, а пациентов – на десятки тысяч. А стартовало все с инициативы всего троих человек.
Один из них – уроженец Запорожья Игорь Ященко. Понимая то, что пока не до конца осознает высшее армейское руководство, - что человек, у которого болят зубы, априори не может быть хорошим воином - он в свое время оставил собственный бизнес, собрал команду единомышленников и отправился лечить защитников Украины.
О том, как Ринат Ахметов готовит свое возвращение на Донбасс, пропаганде боевиков и борьбе с ней и группе энтузиастов-стоматологов, которая делает армию здоровее, а население Донбасса - патриотичнее, Игорь Ященко рассказал в первой части интервью ONLINE.UA.
В "Домике" (именно так называют свой временный "дом" его обитатели - врачи-волонтеры) всегда многолюдно. Найти более-менее тихий уголок в этом шумном и веселом помещении нам удается только в небольшой комнатке на втором этаже. Первое, что бросается в глаза, - компьютер с присоединенным к нему звуковым пультом.
- Это мы тут радио запустили, "ТриЗуб ФМ". Музыку крутим. То "Армия-ФМ" подключаем, то по утрам "Камтугеза" Сергея Кузина, - объясняет Игорь.
- И вас можно по всей Украине слушать?
- Та какое там - по всей Украине! Ну, то есть, через интернет и по всей стране можно. Но антенна у нас тут небольшая. Слушать можно в диаметре 15-17 км. На три-четыре села (в настоящий момент установлен более мощный передатчик, задействована высокая антенна. Зона приёма увеличена в несколько раз, - ONLINE.UA).
Игорь Ященко. Фото Лилии Рагуцкой
- Это тоже важно, учитывая тот факт, что Министерство информполитики не очень эффективно работает над тем, чтобы в зоне АТО люди могли слушать и смотреть что-либо, кроме российской пропаганды.
- А Минстець тут вообще ничего не делает! Не то, что мало – совсем ничего. Наше телевидение тут за два года так и не появилось. Только сепарское. Притом каналы, которые работают на эту территорию, они же специальные выпуски делают. Только тут какое-то "бах-бах", люди это слышат - а им из телека сразу же "объясняют", что это "укры" х*рячили. Сразу дают свою версию. А с нашей стороны - тишина. Вообще ничего.
Приходят сюда местные лечиться, мы их понемногу растормашиваем – разговоры, то-се. А они потом спрашивают: "Что мы должны? Сколько заплатить?" А я говорю: "Надо Украину любить - тогда все будет нормально. Мы вам бесплатно поможем. Но только при одном условии - что вы проукраинские, что вы понимаете, поддерживаете нашу государственную идею".
Читайте также: Мы ловили на Донбассе офицеров-россиян, а местных жителей "раззомбировали" – командующий сектора М
- А в ответ что?
- Очень часто что-то вроде: та я ж не против, но этот Порох..! Да, говорю, "этот Порох", мы тоже неоднозначно к нему относимся - но пока у нас нет другого Пороха. Он - наш президент. Так зачем мы будем сейчас об этом говорить? У вас есть конкретные к нему претензии? "У меня это, курей украли". – "Порошенко украл? – спрашиваю. - Прилетел из Киева на самолете и украл у вас курей..?" – "Тогда это солдаты!" – "А почему вы на солдат думаете? Может, это ваши соседи..? Ну, такое.
Но у них там, конечно, к*кашки в головах - капец.
- Процентов у 80?
- Сложно сказать. Причем я для себя понял такую штуку: те села, которые были под оккупацией, где когда-то были ДНР - они более лояльны к нам, чем те, кто этого не пережил. Они немножко ощутили разницу. Они знают, что те забирали просто так, по-хамски. А наши покупают за деньги.
К тому же, эти села, которые здесь находятся - они раньше были сателлитами Донецка. Донецк давал им работу, все давал. Тут, в Карловке, раньше был большой рынок, где множество людей торговали. Менты тут стояли с радарами - потому что трасса такая "золотая", все по ней мотались. Все копеечку зарабатывали. Вон из окна озеро видите? Церковь на том озере Януковичи отстроили специально для одного праздника, для Крещения. Чтобы сюда приезжать, балдеть. Местные говорят, машины вдоль дороги в обе стороны на километры растягивались. Все - в машинах, в ковролинах. Везде - куча людей, попов. И, соответственно, там тоже и платили, и зарабатывали.
А сейчас - бац! - и обрезалась та сторона. А с этой стороны не дали ничего. Никакой инфраструктуры. А если что-то и дали, то так бестолково, что это только преступники могли так сделать.
- Что вы имеете в виду?
- Возьмем, к примеру, Карловку. Это село находится в Марьинском районе. Если проехать еще одно село - там стоит указатель "Ясиноватский район". Ясиноватая не наша сейчас. Вся инфраструктура - образование, медицина, все-все-все - осталось в Ясиноватой. И теперь отрубилось. Сюда их не переподчинили. Когда начали думать, куда их прикрепить, почему-то остановились на Константиновке, которая отсюда за сотню километров. И логистики, как туда добираться, не существует.
- А тут ничего нет?
- Ничего. Есть только какой-то там фельдшерско-акушерский пункт, который должен по прописке направить в Константиновку. Не в Селидово, до которого 30 км, а в Константиновку, до которой 100 км.
Мы, когда начали здесь в это все вникать, прозрели. Я спрашивал у местных: почему вы, когда заболеете, идете постоянно к военным? Почему не идете к председателю сельсовета или еще к кому-то, не берете его за грудки и не спрашиваете, почему вам не дали возможности вызвать "скорую" к лежачей бабке? Не приезжают, потому что зона боевых действий? Хорошо, зона боевых действий. Но кто-то же должен что-то делать? Почему вы идете к нам, и мы вам просто по-человечески помогаем? Едем, чтобы помочь. Волонтеры едут, помогают. Военные едут, забирают, везут вас в Селидово, где первый же вопрос: прописка? Так вы ж из Ясиноватского района, вы не наши. Приходится уговаривать, давать таблетки, бинты, физрастворы, чтобы людям оказали медицинскую помощь здесь, ближе. Но это ведь не выход.
И все так. Когда начали в этом всем разбираться, разгребать - просто башню срывает.
- А потом мы удивляемся, почему местные не все поголовно любят Украину…
- Да. Все как-то так, через ж*пу. Но на человеческих отношениях…
Некоторые это все, конечно, подогревают. Фотки из Песок, разбитые дома - и там: "Люся, Дуся, посмотри, что случилось с твоим домом!" Ну, случилось, да - дверей нет, все вот так вот разбросано. Но что это? Если не объяснить людям, что это не то, что зашли военные, забрали все, рылись в том - это взрывная волна... Потому что возле этого дома валяются холодильник, телевизор…
Или как здесь хозяин мини-отеля в Карловке приехал с ментами. Мне же, говорит, надо на компенсацию составить списочек, что было разрушено, что украдено. Его спрашивают: а кем украдено? Отсюда чеченов выбивали, они тут полтора месяца были. И я точно знаю, что хлопцы сбрасывались своими деньгами на то, чтобы там хоть проводку починить да розетки поставить. Ничего ж не было. Я там жил. Когда мы на своем передвижном стоматкабинете сюда впервые приехали, наша первая точка была как раз в этой гостинице. Там тогда еще ОУНовцы стояли, добровольцы. Но вот такие вещи происходят. Они сейчас приезжают за компенсациями. К кому? К украинской армии. Вы, мол, нам компенсируйте.
- Пусть туда идут за компенсациями - на ту сторону.
- Я тоже так считаю. Но они туда не пойдут. Там некуда идти. Придут сюда, пойдут в суд - и суд им присудит эти компенсации. Будут иски. И иски будут к нашим. Вот от чего больно - что мы как терпилы какие-то. И никто ничего не делает.
А на днях я вообще услышал историю, которая меня поразила просто. Есть у нас тут в округе семья: молодая девушка с тремя детьми. В ее хату во время обстрела как-то прилетело. Хорошо, наши хлопцы там неподалеку были, разведчики - подскочили, вытаскивали эту семью из-под завалов. Мои друзья вытаскивали, ОУНовцы. Есть там у них Карай. Вот он вытащил этих детей, вывез к дороге, а там их уже медики подхватили и повезли то ли в Селидово, то ли еще куда… А он приехал сюда к нам, слезы-сопли, руки трясутся… Говорит: блин, ребенка достал… У него скальпа не было… Будет он жить, не будет? Я ж его своими руками выносил, а у меня дома малая такого же возраста… А там же еще двое...
Старший из этих детей тогда такой шок получил, что после этого два месяца не разговаривал. А когда их подлечили немножко – вывезли всю семью в Днепр. Там волонтеры подключились, помогали квартиру снимать.
Она, девочка эта, работу в Днепре так и не смогла найти. И в итоге они вернулись обратно.
А тут мои друзья-волонтеры пишут мне: Игореха, ты ж на месте там - сгоняй, посмотри, как они? Может, чем поможете. Я и поехал. Приехал в Невельское. Зашел в подвал, где они живут, когда обстрелы. Смотрю, а они так и не сделали второй выход из этого подвала. Говорю: как так? А вдруг завалит? Так из дома вы бы могли хоть позвонить, и кто-то бы на выручку пришел. А в подвале же завалит - и все, конец! А она смотрит на меня и говорит: "Так а что..? Когда-то ж это все закончится".
- Они так и остались там, дома?
- Да. Мы им напаковали жратвы, шмоток, медикаментов… Там ведь ничего нет. Никто в то село не заезжает. Вообще. Но периодически приезжает Фонд Рината Ахметова, гуманитарку какую-то раздают. Девочка эта говорит: хорошо, муку привозят, хлеба-то купить негде, сами печем. Спрашиваю: а кто вам муку раздает? "Фонд "Поможем", - отвечает. Говорим дальше, а она потом вдруг заявляет: мне, мол, неудобно просить, но у нас телевизор не работает, нам бы телевизор еще. "Э, не, - говорю, - телевизор вам нах*р не нужен, смотрите там эти сепарские каналы, всякую х*рню…" А она: "Почему? Мы и Украину смотрим". - "Это какую-такую Украину вы тут смотрите?" – спрашиваю. "Телеканал "Украина", там еще радуга такая нарисована". А, понятно, ахметовский…
Непонятно только одно: откуда этот сигнал берется? С украинской территории тут вещания нет. Нет ни одной вышки. Выходит - оттуда идет? Выходит, Ахметов договорился с той стороной, чтобы его телеканал здесь люди могли смотреть..?
Чтобы вы понимали, Ахметов тут - царь и бог. И раз он держит этот электорат для себя, значит, он на что-то надеется. Его люди, которые здесь распределяют гуманитарку, котируются тут выше, наверное, чем председатель сельсовета. Потому что председатель для местных ничего не делает, а те могут дать помощь, а могут и не дать. Могут в списки тебя записать на получение трех ящиков, а могут на один. Могут дать крупу, а могут - и что-то более серьезное…
И они сейчас понемногу тут людей удерживают. Я так понимаю, что некая структура уже отстроена. И для каких-то целей она здесь поддерживается. Как вы думаете, за кого здесь будут голосовать на ближайших выборах?
Машины Фонда Рината Ахметова. Фото из соцсетей
- И, наверное, учитывая ситуацию, зависимость людей от местных "царьков" только усилилась?
- Конечно! И как только где-то что-то поменяется, эти "минские", еще что-то - и начнут разводить. Если эта зона будет "серой", он (Ахметов, - ONLINE.UA) зайдет сюда через своих людей - и снова будет здесь бог и царь. И эти люди будут делать и говорить то, что он им скажет. И с этим тоже надо что-то делать. Так не может быть. И это нам еще выстрелит - через год, пять, десять лет - не знаю, через сколько, но обязательно выстрелит. Там ведь не дураки. И если они деньги в это вкладывают, если они это удерживают - это точно не просто так. Все просчитано.
Вот такая фигня.
- Действительно, фигня… Но вы говорите, что в личном общении пытаетесь ситуацию изменить. Есть случаи, когда удается?
- Конечно. А как же?
- Расскажете хоть один, самый яркий?
- Самые яркие - это будничные. Когда приходят - и начинается…
Сидят бойцы. В кабинете врачи работают. И тут врывается: а мне вот надо здесь зуб… Пытаешься уговорить: женщина, выйдите, пожалуйста, это стоматология, медучреждение, здесь люди работают. "Мне тока спросить! Мне вот это вот…" Тут я уже выхожу и начинаю общаться с ней грубее. Я ж понимаю, что говорить с ними надо по-русски и на том языке, на котором они привыкли разговаривать. Говорю: "Где бахилы на ногах?!" А бахил нету. "А ну-ка, вышла на улицу быстро! Ты что - не понимаешь? Видишь, все в бахилах? Чего ты сюда заперлась?!"
Все. Она выходит. Я выхожу следом - и мы уже начинаем с ней разговаривать. Говорю: женщина, вы ж сюда за помощью пришли? Вы ж нуждаетесь в помощи, зуб у вас болит или еще что? Так вот, если мне нужна помощь - я о ней прошу. Нельзя требовать помощи - требовать можно то, что вам положено. То, что вы заработали, заслужили. Вот это можно требовать - я это заслужил, вы должны мне это дать или сделать. А мы вам что-то должны разве? Ничего. Хотите, чтобы вам помогли? Попросите - и мы вам с удовольствием поможем. Не хотите по-человечески? Идите туда, куда вы ходили, пока нас здесь не было.
И, знаете, сразу человек меняется. "Нам пойти некуда… У нас денег нет" Ну, как же нет денег? Вы же сюда приехали на автомобиле. На бензин нашли ведь? Нашли. До Селидово – на 20 км дальше, на 2 л бензина больше. Вот зачем вы мне это рассказываете? Я же вижу, кто реально нуждается, а кто просто не против бы воспользоваться. Тем, кто реально нуждается, мы помогаем, если они адекватно к нам относятся. Мы никому ничего не должны, поймите это.
Наш ресурс - деньги, материалы, инструменты - это то, что дают нам люди для наших бойцов. Для своих детей, отцов, братьев… Мы взяли у них и должны передать тем, для кого это предназначено, - в виде лечения, помощи какой-то. Для вас же никто пока ничего не передавал. Передадут - мы отдадим вам. Никаких проблем.
Тогда по-другому начинает строиться диалог.
Было у нас тут, с одним шахтером зацепились. Пришел с ребенком, требовал мгновенной помощи, потому что "это ж ребенок". Говорю ему: как ты себе представляешь? Что я сейчас возьму и выгоню сидящего в кресле бойца и посажу твоего ребенка? Нет. Мы приехали сюда ради них, а не ради ваших детей. Попутно мы можем помочь. Тебя же никто не выгоняет. Но приди нормально, веди себя нормально, попроси нормально. Не надо перед нами на колени падать - просто по-человечески скажи, что есть такая вот проблема, можете помочь? И этого достаточно. Мы все - адекватные, вменяемые люди.
Читайте также: Шансы победить Россию высокие, а Захарченко и Плотницкий вряд ли долго проживут - волонтер
Хотя иногда такие кадры попадались… Мы в самом начале тут дурогонили. "Пароль" устанавливали для местных. Им надо было на входе сказать: "Путин – х*йло". Кто проговаривал - впускали. Кто не проговаривал - ну, извините!
- И много было таких, кто не смог выговорить эту фразу?
- Два было случая. Очень показательных. Когда мужик предлагал: давайте я лучше скажу "Слава Украине!" "Э, не, - говорю, - это ты все равно скажешь. Ты скажи "Путн – х*йло"..!" То есть, ментально они готовы говорить "Слава Украине!" Даже "Слава Нации!" они могут выговорить. Но самого "великого Пу" оскорбить…
Это просто экзорцизм был. Его вот так колбасит. У него болит зуб, огромная щека - а он говорит: ну что вы… ну я же… это ж с матюками, бл*дь! "Вот, - говорю, - "бл*дь" же ты сказал, а это почему выговорить не можешь? У тебя же болит! Мы поможем. Но и у нас есть какие-то условия… Так и не смог. Развернулся, мать-перемать, сел и поехал.
В Авдеевке тоже было такое. Стоит там уже больше полугода одна наша машина, передвижной стоматкабинет. И сперва мы стояли в месте, которое было на глазах у местных жителей. Они к нам заходили, как вот здесь, в Карловке. И мы им оказывали первую неотложную помощь. Брали тех, у кого болит. Косметику, реставрацию, лечение мы делали немногим, детям в основном. Объясняли, что санация местного населения - не наша миссия. Это только бойцам. Но помощь мы, конечно же, окажем.
А потом, когда пошел по округе слух, что мы там стоим и на халяву лечим, они стали слишком назойливыми. Их пошло так много, что мы не знали уже, что с ними делать.
И вот как-то раз приходит женщина. И говорит: вот у меня с зубами было все хорошо. А потом во двор упала украинская мина - и после этого у меня стали сыпаться зубы… Ого, - говорю, - а чего ж вы тогда к украинцам идете? Мы - украинцы. Мы и зубы так же делаем, как мины. Вон у вас есть коксохимический комбинат, там есть два стоматологических кабинета. Идите туда. А она: "Нет, там оборудование старое. А у вас, мне говорили, хорошее, современное..." Нормально? Мина упала во двор, и после этого у нее стали болеть зубы! До этого все хорошо было… Вот тебе и логика.
Конечно, мы таким не оказываем помощь. А иногда бывает, что доктор, чтобы переубедить, садит в кресло, и пока у пациента рот открытый – в ухо ему "дзззз". Были и такие случаи.
Опять же, когда им объясняешь, говоришь: подождите, вы тут живете сейчас только за счет военных. По большому счету. Здесь находится армия, большое скопление военнослужащих, которые едят, пьют, строятся, ремонтируются, покупают стройматериалы… И это происходит в режиме нон-стоп. Постоянно. С учетом ротаций, когда одни уезжают, другие приезжают. И все, начиная от гвоздей, пил, топоров и скотча, они покупают здесь. Так что военные, по большому счету, кормят этот край. Кто бы что ни говорил.
Есть здесь села, где люди друг на дружку начинают тыкать: мол, кому война, а кому - мать родна. Мол, Машка вон в своем магазине раньше 5 тысяч в месяц выручки имела, а сейчас у нее - 5 тысяч в день. Наживается на войне. Цены поставила дороже, чем у других… А я вот это слушаю – и спрашиваю: ну а тебе кто мешает? Поставь рядом палатку, торгуй дешевле. Займись, если это так выгодно! Вот вам шанс заработать денег!
Но нет. Надо, чтобы принесли, чтобы дали - пенсию, пособие, субсидии. "Відбудуйте мені хату". Кстати, многие, когда к нам в кабинет приходят, начинают разговаривать на украинском языке.
- Да неужели?
- Это ооочень прикольно.
Много докторов приезжают к нам из центральной, с западной Украины. Да и не только. Некоторые принципиально говорят здесь на украинском языке.
И вот звонят на телефон к нам записываться. По-украински регистратура им отвечает: "Доброго дня" - "Эээ… Здравствуйте. Это стоматолог?" - "Так, це стоматолог" - "Вот я хотела бы записаться…" - "Будь ласка, українською, бо я вас не розумію". Пауза такая. И начинается... А они ж звонят, чтобы записаться, им же надо сюда как-то попасть. Поэтому начинается опять: "А вот мне сказали…". Врач прерывает: "Вибачте, будь ласка, ми тут трошки зайняті. Я не розумію російської мови. Передзвоніть пізніше". И ложит трубку. И все. Они уже тянут "переводчика" - какую-то бабульку - и вместе там бэкают: "Ми хотилы до вас запысатыся…". Ну и хорошо.
- Так вы здесь - действительно такой маленький "минстець". Только эффективнее…
- Мы - маленькие букашки. Нас никто не замечает и не заметит. Те, которые вот там, наверху, они даже не подозревают о нашем существовании.
Игорь Ященко, фото Лилии Рагуцкой
Хотя - почему нет? Такой потенциал. Мы уже здесь, мы уже на месте. Мы готовы что-то делать. Более того, не просто готовы, а делаем. Мы видим необходимость, и мы что-то делаем. Блин, какими надо быть баранами там, чтобы это не использовать?! Не вкладывая никаких больших ресурсов, просто прийти и сказать: ребята, что у вас тут? Чем вам помочь? У вас передатчик слабенький? А давайте на Донецк зашарашим! Контент у вас не очень на Донецк, поэтому вот вам человек, который будет за информационный блок отвечать, вам забрасывать. Вот другой человек, который поможет вам сделать то-то и то-то… Мы же аматоры, мы не профессионалы. Делаем, как видим, то, что услышали где-то на другом радио - и нам понравилось. У нас даже джингл - "Вільне радіо вільних людей". Мы - без разрешения Нацкомиссии, без ничего, на полном морозе… А что делать?
И вместо того, чтобы это использовать, вместо того, чтобы предложить помощнее передатчик и дать нам возможность делать то, что мы уже делаем, но эффективнее, нам всем рассказывают о том, что им не выделили средств для запуска телеканалов на Донбассе. И что на это надо сто миллионов до неба денег, что надо расписать программу, утвердить, согласовать, что какие-то ученые должны что-то там разработать… Да х*рня это полнейшая! Вон, в полутора километрах отсюда стоит высокая антенна. Ее вполне достаточно, чтобы вещать на весь этот вот регион. Ставьте ретранслятор, ставьте оборудование. Там все для этого есть. Территория охраняется военными, никто туда не залезет.
- Как думаете, почему ничего из этого не было сделано?
- Мне не интересно разбираться, почему ничего не делается. Вот делать - это интересно. Ты видишь результат. Хороший, не очень хороший - но он есть. Иногда к нам сюда друзья приходят и анекдоты травят в микрофон. Сидели, ржали-ржали, а потом: слушай, такой прикольный анекдот, ты так классно его рассказываешь - расскажи всем! Что же только нас тут трое слушает, аж животы порвали. Давай? Давай..! Звоним военным: включайте радио. Вот так вот посидели - и сами посмеялись, и другим настроение подняли.
Продолжение следует...
