От времен Российской империи до Российской Федерации у самой большой страны в мире всегда была проблема с самоидентификацией. Россия растянута по всей верхней части Евразии и охватывает ошеломляющее количество этнических групп и мелких региональных идентичностей. Каждый лидер страны делал свою попытку преодолеть эти центробежные силы. Президент РФ Владимир Путин ничем не отличается. На протяжении всего своего почти 17-летнего периода правления он искал тот общий знаменатель, который снимет это разделение и приглушит инакомыслие его противников.
В своем новом анализе американская частная разведывательно-аналитическая компания Stratfor рассказала о попытках России найти свою идентичность проблемах, которые возникли с этим у Владимира Путина, и том, почему попытки законодательно закрепить понятие российской нации свидетельствуют о критическом моменте, наступившем для главы Кремля. Отчет частной разведки США есть в распоряжении ONLINE.UA.
В 2012 году, после двух лет политических протестов, Путин сформировал комитеты для обсуждения социальной и национальной политики с целью найти определение того, что значит быть россиянином. Комитеты не смогли достичь консенсуса, и инициатива потерпела крах. Путин недавно решил возобновить эти усилия. 31 октября он заявил, что поддерживает создание закона, который сформулирует определение "российской нации" (и за который Путина в России уже обвиняют в нацизме, - ред.). Это происходит в критический для Путина момент, когда он столкнулся с ростом внутреннего давления и нарастающими проблемами за рубежом.
Углубление разломов
Стереотипная русская идентичность – это славянский, восточно-православный, этнический русский. Это определение, однако, не включает большую часть населения. К примеру, мусульманское население России достигло 13% в этом году, и ожидается, что оно будет расти. Даже среди православных славян есть множество подгрупп. И такие расколы становятся все глубже. Нация находится в самом разгаре смены поколений. 27% нынешних россиян родились после распада Советского Союза. Даже нестабильность 1990-х годов они помнят отдаленно, что особенно проблематично для Путина, чья легитимность основывается на подавлении хаоса того времени.
Подрастающее поколение делится на три лагеря: либералы, политически апатичные люди и ультра-националисты. Последние выступают против мусульман и за чрезмерно агрессивную внешнюю политику. И, среди всех возрастных групп, классовые различия становятся все шире на фоне растущей бедности, вызванной продолжающимся экономическим спадом. Это также подрывает власть Путина, которая упирается в обещания об экономическом процветании. Революция и мертвая точка в конфликте в Украине также сделали обещание президента РФ об увеличения глобального влияния его страны проблематичным.
Читайте также: Путин и хотел бы уйти, но боится за свою жизнь - Илья Пономарев о страхах Кремля и силе Украины
Кремль хорошо знает об этих множественных расколах и становится все более подозрительным в вопросе сопротивления нестабильности в стране. Власти приняли драконовские законы, криминализирующие протесты или выступления с критикой руководства РФ. И все это с приближающейся годовщиной большевистской революции через неделю. Совет Безопасности уже лихорадочно готовится к столетию этих событий в следующем году и создал центр по разработке одобренного официально исторического рассказа о тех событиях для средств массовой информации и школ. Эта официальная история, вероятно, преуменьшит значение свержение царя и подчеркнет стабильность советской системы, которая пришла после этого.
Старые привычки
Однако контроль того, как описывается российская революция, - это лишь часть стратегии. Второй и более долгосрочной частью является попытка Кремля создать объединяющую идентичность. При этом для вдохновения он может использовать длинную российскую историю.
Русские цари колебались в методах того, как способствовать укреплению единства. Самой популярной тактикой было полное устранение разнообразия. Русификация использовала грубую силу, чтобы заставить меньшинства отложить в сторону свою идентичность и принять русский язык, культуру и веру. В середине 19-го века, для замены русификации, император Николай I предложил девиз, известный как триада "Самодержавие, народность, православие". Это означало, что любой, поддерживающий, по крайней мере, один из этих принципов может считать себя русским. Этот мягкий подход, однако, не сработал из-за конфликтов по поводу того, какой части триады стоит придерживаться.
По крайней мере, в самом начале советский подход объединения нации был успешным. Он отбросил в сторону этнические и религиозные различия и сосредоточился на единстве в рамках одного класса. Модель получила название "матрешка". Данная концепция избавилась от центральной роли этнических русских имперской системы и попыталась вытеснить все политические, национальные, классовые, половые и этнические барьеры. Стержнем этой системы был общий враг - Соединенные Штаты. Перед лицом такого противника все якобы были равны в работе по сохранению и прославлению Советского Союза. Напряженность холодной войны смогла сохранять единую советскую идентичность в течение более, чем восьми десятилетий. В конце концов, однако, энергия, которая была необходима для поддержания этой системы, вызвала ее же распад.
Теперь проблему единства унаследовал Путин. Нынешний президент хочет больше, чем идею. Ему нужна действенная идеология, которую он сможет реализовать на политическом и культурном уровнях. В последние годы, например, Кремлю удалось активизировать сильное чувство патриотизма. Путем жесткой пропаганды, Москва использовала текущее противостояние с Соединенными Штатами для сплочения националистического угара против общего врага.
Не сумев предотвратить революцию в Украине, Россия назвала Крым предметом гордости русского народа, и последующую аннексию - "оправданным" ответным шагом. Россия также использовала свое вмешательство в войну в Сирии, как "крестовый поход" против Исламского государства и вероятного провала США в борьбе с этой террористической организацией. Москва усилила опасения насчет того, что Соединенные Штаты пытаются полностью развалить Россию. Кремль даже возродил страхи по поводу Третьей мировой войны и ядерного конфликта.
Когда Запад обвиняет Россию в агрессивной внешней политике, Москва изображает свои действия, как героическую оборону униженных, реакцию на риторику об исключительности США или оправданный ответ на агрессию.
Но единство под видом патриотизма и возрождения холодной войны трудно поддерживать. Такая активная внешняя политика быстро осушает финансовые резервы России и подрывает ее военно-политические способности. И риторика также зависит от результатов сложных зарубежных конфликтов и непредсказуемых действий конкурентов.
К тому же, патриотизм имеет тенденцию прибывать и убывать вместе с событиями и, в конечном счете, не может обойти гораздо более глубокие проблемы, с которыми сталкиваются российские граждане каждый день. Путин, как цари и партийные аппаратчики до него, будет продолжать искать пути определения и объедения нации.
