ONLINE.UA публикует вторую часть интервью украинского писателя и блогера Сергея Сорокина.
Писатель Сергей Сорокин - родом из Донецкой области, сейчас живет в Киеве. Зарабатывает переводами с английского. Под псевдонимом Лембит Короедов написал книги "Девочки с апельсинами aka Панночки з помаранчами", "Браконьеры, или Путешествие Лёлика на Змеиную гору", "Как я вместо председателя Центробанка убил премьер-министра".
Первую часть интервью читайте здесь: До войны я еще мог как-то понять русских, а теперь я их совсем не знаю - украинский писатель
- Одна из твоих постоянных тем в Facebook - анализ зарубежных телесериалов. Расскажи об этом!
- Да, смотрю сериалы, на этой игле сижу. Думаю, уровень сериалов вырос по такой причине: когда полнометражные фильмы стали снимать по принципу массовости, делать жвачку для тинейджеров и собирать на этом кассу, то оказалось огромное количество хороших сценаристов, которым просто некуда себя девать. Весь это ресурс пустили в создание сериалов.
И качество сериалов выросло неимоверно, мне кажется, именно ты обратил на это мое личное внимание, когда писал в своем ЖЖ про "Мэдменов" (Сериал "Безумцы" (Madmen) о буднях рекламистов с Мэдисон-авеню получил рекордные четыре премии "Эмми" подряд в категории "Лучший драматический сериал", - ONLINE.UA). Тогда для меня сериалами были "Рабыня Изаура" или "Санта-Барбара". Я не мог сначала поверить, что сериал может быть такого качества, когда, скажем, десять серий снимают на уровне качества полуторачасового фильма.
Современный удачный сериал - это хорошее литературное произведение, которое, может быть, на восьмом сезоне и скатывается в унылое г**но, потому что любой человек устает, у него не может быть бесчисленного количества идей. А вот пока не скатятся — меня поражает, как и что люди пишут. Ценю авторов сериалов гораздо больше, чем писателей, которые работают собственно в литературе. Я не смотрю в титры, не знаю их имен, но это, несомненно, талантливые люди, вижу серьезных писателей. И, наверное, через литературу эти люди сегодня реализоваться не могли бы, сериалы для них — единственное место. Я не сильно в этой кухне силен, может это выгоднее финансово.
Я больше всего люблю "малолеточные" сериалы "Скинс" и "Мисфитс". "Мэдмены", разумеется. Из криминальных - "Косяки" и "Брейкинг Бэд". "Черные паруса" - про пиратов. "На грани", "Орфан Блэк", "Бесстыжие". Очень много, все не перечислишь.
"Мэдменов" люблю за "концепт" 60-х годов - эпоха без политкорректности, когда люди пьют и курят в офисах. "Скинс", "Мисфитс", "Бесстыжие" - за остроумную такую безбашенность. Вообще люблю все сериалы за то, что они хорошо прописаны. Хорошие истории.
Читайте также: После первой истории про кладбище я бродил полдня больной - писатель Павел Белянский
- В своих рецензиях ты часто употребляешь слово "концепт". У меня есть свое представление об этом неологизме, но хочется послушать, что имеет в виду автор!
- Да, часто спрашивают про это слово. Если кратко, "концепт" - это просто идея, от большой и главной до самой маленькой типа фишки или гэга. Это любая нестандартная ситуация в книге или сериале, которая привлекает мое внимание или может привлечь чье-то. Новое или хорошо забытое старое. Любая идея или иносказание, привязка, цитирование, трибьют - все, что угодно.
- Приведи примеры.
- Вот из "Шерлока". Меня этот, в отличие от многих, сериал не "цепляет", но вот такой пример. Мы помним в книжке "Собака Баскервилей" световые сигналы, их подавали беглому каторжнику. В фильме тоже есть световые сигналы, герой идет на них и замечает людей, которые занимаются в машине сексом. В Англии такие люди называются "доггерами". То есть автор сериала по созвучию взял любителей собак - "доггеров" - и вставил в свою историю про собаку Баскервилей - это маленький концепт. Пишущий человек говорит себе: "А давай я это сделаю!" Маленькая фишка, но для меня она делает всю эту серию - в общем-то, достаточно скучную.
Или "Черные паруса", снятый как приквелл к "Острову сокровищ" Стивенсона, где пират Сильвер еще с двумя ногами. Вот простой "концепт" - Одноногий Сильвер с двумя ногами!
- Мне почему-то кажется, что ты Чехова любишь.
- Чехова люблю. Вот концепт в рассказе "Злоумышленник" - мужик откручивал с рельсов гайки и все никак не мог понять, за что его судят. Или есть рассказ-близнец у Чапека, где чувака судят за то, что он зарубил топором тестя. Его спрашивают: "За что?" Он говорит: "За лужок!"
А Чехова многие считают циничным, потому что он был доктором. Циничным считают по этой же причине и Булгакова. Возможно, что-то в этом есть, доктора проще относятся к людям. Но Чехов мне циничным никогда не казался - он просто хорошо понимал людей, хорошо их чувствовал, видел. "Концептов" не помню, разве что приходит на память, как в его рассказах кто-то ездил на санях по Азовскому морю, как тарантулов ловили — может, потому, что это мне территориально близко. Я тоже ловил тарантулов, но это не совсем "концепт", об этом мог написать кто угодно.
- А вспомни, как рыбу ловили? У тебя где-то было, как бычки азовские называются.
- Произведение называлось "Браконьеры" - это трибьюты моей семье, моей родне и месту, в котором я провел детство. Персонажи там вымышлены, хотя некоторые это оспаривают. Но за каждым героем есть прототип из моей семьи.
- В твоих книгах столько внимания к деталям детства. Ты описываешь окраину Мариуполя, это такое всепоглощающее знание - и района, и пацанов, и улочек. Почему ты об этом пишешь?
- Я не знаю точно, что такое гештальт-терапия, но, кажется, это из этой оперы - у тебя есть какая-то тема в голове, есть люди, про которых ты должен рассказать. Не забыть о них. Ты посвящаешь им трибьют и закрываешь тему. Поэтому мои книжки об Азове, "Артеке", о семье - они и о совке. И у меня было счастливое детство, это тоже работает на память. Мне часто говорят: "Ты болен этой ностальгией по совку!" Я отчасти с этим согласен. Но мы родились в то время, и если ты литератор, ты пишешь о своем времени, о своей семье, о месте, где ты жил. На самом деле, я хорошо помню, что совок — это нищета, убожество, унижение. И я эту систему не просто не люблю, я отношусь к ней с ненавистью.
Так вот - ты что-то высказал, и тебя это уже не беспокоит. Почему важны улочки? У меня "фишка" такая, я люблю то, что я называю "ландшафты". Я к вам захожу, сейчас здесь вы, а раньше здесь жили другие люди, здесь стоял стол, здесь диван, а там - телевизор. Я люблю такое "сечение пространства", называю его обобщающим словом "ландшафт" - это могут быть, дома, улицы, деревья, камни. Люблю представлять людей по отношению к местам.
- Ты поэтому часто писал о ресторанчиках, "генделыках", которые были в Киеве, а потом их закрыли?
- Мне часто жалко, когда что-то пропадает. Но не настолько, чтобы рвать на себе волосы. Мне вместо старых наливаек, которые пропали, больше нравятся современные ТРЦ. Мне кажется, они более радостные - когда ты заходишь, а свет отовсюду. Ты будто бы оказываешься в светлом будущем!
Тоска по этим наливайкам - это типичное ностальжи по совку, когда ты зашел в какую-то простую забегаловку, и там якобы были какие-то особенные отношения. Я в это не верю. Там были отношения между людьми, потому что им попросту некуда было пойти и напиться. Это чистая ностальгия по совку, этого во мне нет.
- Теперь о связи с читателями. Ты пишешь в Facebook о чем угодно: о том, как готовить оливье, как в детстве бычков ловил или книжку какую-то читал - и это моментально подтягивает читателей со своими историями - буквально сотни комментариев. Почему так происходит?
- Это тоже "точка ностальгии". Я, на самом деле, уже не очень это люблю.
Когда ты пишешь книгу, повесть, то такие "попадания в точки", которые всем интересны - это хорошо. У каждого что-то сходное было, и каждый примеряет на себя. В Facebook — другое дело, я даже иногда опасаюсь писать такие посты, зная, что будет поток примеров и воспоминаний. Это слегка утомляет, потому что воспоминания сходные, и в соцсетях со свободными комментариями это превращается в ностальгическую вечеринку - "а давайте все дружно вспомним школу".
Читайте также: Читатели заворачивали мою книгу в газету из-за одного слова на обложке — писатель Богдан Логвиненко
- И еда — одна из твоих постоянных блогерских тем!
- Я люблю еду. И как артефакт, и как "концепт". Даже думал книгу о еде писать - вот как футбольный словарь, про который уже рассказывал. Стоит написать подобный - основанный и на рецептах, и на историях, связанных с блюдами. Наверно, не я один такое придумал, кто-то точно это делал.
Писатели Петр Вайль и Александр Генис написали "Русская кухня в изгнании". Как готовить, скажем, форшмак, и какой-то прикол, с этим связанный. Но только я бы не о приколах. А о том же: о детстве, Азове, моей семье…
- Про арбуз с чесноком!
- Да. Ты вспоминаешь историю, связанную с каким-нибудь блюдом. Вот у греков в Приазовье принято так — есть арбуз с чесноком. И ты начинаешь вспоминать истории: когда и кто это делал! Кулинарная книга — это хорошая задумка. Универсальная история — ведь в каждой семье есть свой сакральный набор блюд. Это иногда вызывает "срачи" в Facebook: "Должна быть кровянка с гречкой или без нее?" Или о морковке в винегрете. Поэтому каждый может написать книгу о том, как готовили в его семье. Если он немного умеет писать, это должно получиться.
Мы вышли из Советского Союза, когда у нас была только вареная колбаса и булочка. А сейчас у нас есть возможность увидеть устрицу. И, может, даже съесть. С едой связано много "концептов". Я когда был маленький и в школе учился, читал книжку про Поля Баньяна — канадского лесоруба. Там есть фрагмент про изобретение гамбургера. И я вместо куска мяса клал в булку русановскую колбасу и представлял, что я — лесоруб. Вот уже — глава о гамбургерах.
- За границей часто бываешь? Ты о Лондоне писал…
- Бываю за границей очень редко. Лондон — прекрасен. Наверное, из всех мест, где я был — это самый близкий мне город. Как говорят, если ты выучил язык этих людей, то начинаешь любить страну. Во мне такое есть, я, наверное, англичан люблю сильнее других народов. Хотя это иррационально: когда ты понимаешь язык людей, ты их немного больше любишь. Что противоречит началу нашего разговора о русских. Не без того — мы сами себе часто противоречим, время такое.
Лондон диверсифицирован — разнообразная тусовка, разные культуры, расы - конгломерат очень интересный создают. Если смотреть через нашу прессу или, особенно, через русскую, может складываться впечатление, что между людьми разных национальностей есть какие-то трения, что это вызывает социальную напряженность. Но когда ты находишься там, тебе так не кажется, все выглядит карнавалом.
Хорошо быть туристом и смотреть на это со стороны. Жить и работать в Лондоне, наверное, не так просто, о чем мне говорили люди, которые живут и работают в Лондоне.
- А у нас жить как тебе?
- Мне комфортно у нас жить, если бы не то, что происходит сейчас. Конечно, это действует на нашу психику - не очень мы сейчас здоровы психически.
- Ты оцениваешь политические процессы, это тебе интересно?
- Могу только как обыватель на это реагировать. Я об этом только читаю. Считаю, вообще мало кто в этом разбирается. Разве что человек по долгу своей профессии должен разбираться - экономист, социолог, политолог, военный эксперт. Но я не замечал особенно глубоких знаний — здесь я склоняюсь к мысли, что всем движет хаос, и получается, как получится. Миром управляют идиоты и маньяки, залезть в их голову и предсказать их поведение невозможно. Это не радует, но люди и не в такое время жили.
Беседовал Ярослав ГРЕБЕНЮК
