День защитника Отечества 23 февраля в России - это государственный праздник и чествование всего военного: хвастовство последним оружием, операцией в Сирии, захватом Крыма. Тем временем с Запада мы слышим душераздирающие предупреждения об угрозе, исходящей от военной машины Кремля.
В случае с РФ получается, что
считаться опасным - более мощная с геополитической точки зрения ценность, чем действительно являться таковым.
О том, почему не стоит преувеличивать военную мощь Российской Федерации, пишет для Vox эксперт по России, профессор Центра мировой политики Нью-Йоркского университета Марк Галеотти в своей статье "Не поддавайтесь шумихе: российские военные гораздо слабее, чем Путин хочет, чтобы мы думали", перевод которой сделал ONLINE.UA.
Пока Запад считает, что Россия может продвинуться дальше в Украине, осуществить эскалацию в Сирии или даже войти в страны Балтии, он неизбежно чувствует большее давление, чтобы идти на уступки и приглашать Владимира Путина за стол переговоров.
Создается впечатление, что никто не хочет ставить под сомнение значимость новой военной силы Путина, а он, кажется, на это и рассчитывает.
С тех пор, как он впервые занял Кремль, в конце 1999 года, Владимир Путин вливает деньги в военное дело. Но он пытался модернизировать то, что было в действительно катастрофическом состоянии после не просто лет, но десятилетий недофинансирования и отсутствия заботы. Армия показала себя катастрофически в первой Чеченской войне. Там господствовали уклонение от призыва, хищения и коррупция.
Конечно, российские военные подняли себя из этого жалкого состояния, но это все еще незавершенный процесс. Сегодня военная мощь России, как мы знаем, - это что-то среднее между фактами и психологической войной.
Российские спецслужбы захватили Крым в феврале 2014 года с заслуживающей уважения четкостью и дисциплиной, показав себя передовыми солдатами. Но они были одними из лучших, которых Москва смогла собрать, и не столкнулись ни с каким сопротивлением.
Россия смогла переломить ситуацию в Сирии своими бомбардировщиками. Но для того, чтобы идти в ногу с темпами операций в Сирии, Москва направила своих лучших пилотов и даже купила старые турецкие самолеты, чтобы снабдить их. Кроме того, бомбардировки неорганизованных повстанцев, без серьезного ПВО, вряд ли являются особым тестом новых российских военно-воздушных сил.
Для Украины, куда Россия отправила свои подразделения летом 2014 года (во время прямого вторжения на Донбасс, - ред.), Москве пришлось создать импровизированные «батальонно-тактические группы», созданные из лучших солдат, собранных по стране. В конце концов, почти половина российских солдат - это призывники, служащие только один год. Российские офицеры, говоря неофициально, признают, что большинство пригодны для службы только в течение трех месяцев из года между их подготовкой и месяцем демобилизации.
Чтобы отправить морские эскадрильи ходить под флагом по всему миру, Москве нужно не только сопровождать их буксировщиком, на случай, когда они поломаются, но и отправить корабли в док на несколько месяцев после устранения поломок. И в то время, как у России были большие планы по новым кораблям, самые используемые ими газовые турбины изготовляются в Украине.
Иными словами, пока что мы видели лучшие возможности российской армии в идеальных условиях, но не остальные силы или то, как они будут реагировать на реальную угрозу. Это все равно, что судить об образовательной системе Соединенных Штатов, посетив Гарвард, или об их медицине по Клинике Майо.
В результате мы принимаем большие, но перегруженные и лишь частично реформированные вооруженные силы России за ужасающую угрозу Западу и глобальному порядку, как мы его знаем, - и мы реагируем соответствующим образом, давая Кремлю гораздо больше козырей, чем он фактически заслуживает.
Почему же Запад так беспокоится? Частично это нормальная человеческая привычка гиперкомпенсации. После того, как Крым и Сирия показали неожиданные возможности РФ, еще раз измеренная оценка состояния ее войск качнулась к другой крайности.
Существуют также корыстные интересы. Промышленность, которая использует защиту от России как оправдание больших трат на военные расходы и новые системы вооружения. Фронтовые державы, желающие отстоять свою ключевую роль, их потребность в поддержке. Военные учреждения, чья работа заключается в том, чтобы думать о наихудших сценариях и готовиться соответствующим образом.
Это все можно понять. Таллинну (Эстония), например, трудно быть оптимистичным насчет возможностей и намерений Москвы, когда российские десантники, перейдя через границу, похитили одного из офицеров контрразведки, когда российские бомбардировщики гудят в твоем воздушном пространстве, и когда Россия устраивает внезапные учения, четко проводя военные игры потенциального вторжения через вашу границу.
Проблема в том, что это на руку Путину. Он рассчитывает на то, что чем страшнее он кажется, тем больше у него есть политической тяги.
В конце концов, объективно Россия не является великой силой. У них есть ядерное оружие, но в перспективе у него нет практической ценности. Продолжение перевооружения зависит от денег, а российская экономика зависит от цен на нефть, которая сейчас продаётся по бросовым ценам. Российская экономика 13-ая по величине в мире, между Австралией и Испанией, это примерно половина французской, и где-то 1/14 американской.
Чего у Кремля не отнять, так это желания рисковать, игнорировать правила и надежды, что другая сторона более благоразумна, осторожна и охотнее идет на уступки, нежели готова раскрыть блеф России.
В целом это пока работает. Но истощающие активы военное положение и геополитические заигрывания Путина уже начинают проявлять себя как недостатки.
Военный бюджет России в его нынешнем виде является неприемлемым. Уже в этом году он был урезан на 5%, а ряд будущих проектов без лишнего шума уменьшаются или отбрасываются. Даже в урезанном виде оборонный бюджет обескровливает ресурсы Кремля, необходимые для диверсификации экономики и спецслужб для усмирения все более недовольного населения.
Россия безрассудно потратила свою "мягкую силу", свой моральный авторитет в мире, в котором она когда-то, возможно, была альтернативой западному порядку. В настоящее время она является наиболее непопулярной, чем когда либо; только во Вьетнаме, Гане и Китае её рассматривают положительно.
Именно потому, что у Путина удачно получается показывать свою непредсказуемость и агрессивность, НАТО сейчас наиболее объединено, чем когда либо; вопросы оборонительных трат и трат на безопасность в Европе, которыми давно пренебрегали, сейчас начинают решаться за счет роста в среднем более чем на 8% в этом году.
Разумеется, НАТО нужно серьезно относиться к российским вызовам. Но это также означает не давать Путину больше авторитетности и влияния, чем он того заслуживает.
Каждый раз, когда появляется новое паническое заявление – например, когда председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Мартин Демпси сказал, что "Россия представляет наибольшую угрозу для национальной безопасности", не только московская пропагандистская машина получает новый заголовок, но и Путин, должно быть, чувствует некоторое удовлетворение.
По мнению Путина, только страх может заставить Запад разговаривать с ним и обращать внимание на интересы России. И до сих пор мы, кажется, только подтверждаем эту точку зрения. Нашей паникой и преувеличениями мы не только поощряем его придумывать больше авантюр, мы даем ему больше глобального влияния, чем положено лидеру приходящей в упадок, разоряющейся, малонаселенной страны, застрявшей между процветающей Европой и растущим Китаем. В настоящее время Запад – это PR-команда Путина.
Если мы будем более непринужденными, менее склонными подпрыгивать каждый раз, когда он трясет саблей, то в краткосрочной перспективе это может вывести его из себя, привести к новому конфликту, граничащему с войной, хотя сейчас у него есть несколько безопасных вариантов, и он столкнется с мощными государствами и союзами, которые готовы к его обычным трюкам. Но в долгосрочной перспективе, если он поймет, что к нему относятся не как к угрозе, а как к надоедливому ( а иногда и смехотворному) выскочке, он может прийти к выводу, что его нынешнее поведение не приведет к его великодержавному статусу.
Как бы там ни было, даже Путин не настолько безумен или фанатичен, и окружающие его люди в большинстве - корыстные прагматики. К конечном счёте отказ поддаваться шумихе, позволять Путину создавать геополитический курс той самой саблей может оказаться самым эффективным ответом его гневным вспышкам.
