О наших боевых задачах уже снимают документальные фильмы — аэроразведчик "Швайгер" из 93 ОМБ "Холодный Яр"

FPV-дроны как средство уничтожения врага

Еще с подросткового возраста осознал, что война неизбежна. В 2016 году недолго находился в добровольческом формировании — проходил разные школы, интересовался оружием и тактической медициной. Однако до 2022 года официально не служил и с дронами никакого дела не имел.

Еще в 2016 году видел, как военные работают с беспилотниками. Позже просмотрел видео, где ССО на FPV-дронах залетали к россиянам на позиции и снимали их траншеи. Тогда у меня появилась идея использовать дрон не только для разведки: начинить БпЛА снарядами, полететь в один конец и работать по враждебным позициям, которую я воплотил впоследствии в жизнь.

Невозможно осознать войну без дронов. Мой товарищ привез из Эстонии маленький дрон DJI Mavic 2, на котором летал, чтобы рассмотреть ситуацию на передовой. С того момента, мы перешли на "мавики", и стали аэроразведкой, корректирующей огонь по враждебным позициям. Мы первыми стали применять FPV в таких целях.

Дроны меняют ход войны

В начале полномасштабного вторжения мы были уверены, что дроны — это сверхполезная вещь, но не думали, что они изменят ход войны. У нас был один или два дрона, приобретенные за свой счет или переданные волонтерами. Они были скорее как "уловки". Например, подавить огневую точку или еще что-нибудь.

Благодаря дронам можно видеть всю картину боя, и не надо отправлять людей в посадку, чтобы что-то посмотреть. Поэтому аэроразведка остается приоритетной мишенью на уничтожение.

Россияне используют ФАБы и КАБы

Я слышал от некоторых военных: "А, вы — дронщики, так по вас не стреляют". Они говорят, что аэроразведка — это супер безопасная работа, потому что мы будто сидим в тылу, и оттуда работаем. Нет, так это не работает. К примеру, в Бахмуте была максимально автономная работа и круглосуточная. Я спал по три часа, и снова продолжал работать.

Если нас засек враг, тогда уже не поздоровится, ведь начинаются прямые попадания. Однажды нам так сожгли дом, машину и боекомплект миномета. Россияне не отстали, пока два дома не сгорело. Мы едва успели скрыться.

Враг тратит много сил и ресурса, чтобы уничтожить украинские группы БПЛА разведывательного или ударного типа. Они не жалеют управляемых ракет, фугасных авиабомб , чтобы стереть нас с лица земли.

Поведение армии РФ на передовой

Не раз видели, как россияне самоликвидируются. На той неделе наблюдали такой случай, когда раненый россиянин заполз в воронку от снаряда или минометной мины 120 калибра. Лежал, лежал и "минуснулся".

Также была ситуация, когда враг притворился деревом, и не двигался. Они часто притворяются мертвыми. Благодаря тому, что дрон висит над ними 30 минут, мы видим, кто остался в живых. Тогда подлетаем еще дронами и делаем свое дело.

Товарищ летел дроном и смотрим стоит "Нива" на дороге между двумя селами. Россияне увидели, что летит FPV и, к сожалению, вовремя покинули машину.

Через два дня в российском телеграмм-канале появляется видео этой же "Нивы". Они ее снимают на телефон и говорят, что вражеский дрон прилетел и разбил все оборудование.

Нетипичное использование дронов на войне

Спасаясь от оккупантов, гражданская пара заехала на линию боевого столкновения во время жестоких боев под Изюмом летом 2022 года. Российские солдаты расстреляли их автомобиль из пулемета. Супруги остались в ловушке россиян. Наш аэроразведчик и командир роты придумали идею: взяли лист бумаги, написали на нем "Иди за мной", подлетели дроном и вывели их на безопасные позиции. Об этой спасательной операции Любомир Левицкий снял документальный фильм.

Позже мы таким способом выводили медиков в Соледаре, когда наш медевак был обстрелян. По рации передавали: "Скоро дрончик подлетит, двигайтесь за ним".

Также с помощью дронов забирали вражеские БпЛА и рации. На наш дрон вязали веревку с магнитом внизу. И с российских позиций на бруствере забирали рацию, а с поля — дрон. Теперь нужно полутонный магнит прикрепить, чтобы минометы забирать (смеется — ред.).

В Бахмуте аэроразведчик теряет по два-три дрона в день

Мы нуждаемся во всех моделях дронов, ведь они теряются большими количествами. Дрон — это полноценное огневое средство, которое некоторые люди недооценивают. Мы и русаки, если видим дрон в полете, то пробуем его сразу сажать.

Аэроразведка выполняет сверхважную задачу — корректирует артиллерию или следит за пехотой. В динамике работы не всегда успеваешь контролировать направление и силу ветра или заряд батареи.

Один аэроразведчик в Бахмуте терял по два-три дрона в день. Их сбивают, теряют или подавляют средствами радиоэлектронной борьбы.

FPV и Mavic очень нежная вещь, они ведь для хобби, а не для боев. Антенны ломаются или не подходят под определенные частоты. Все приходится допиливать. Сижу на позиции, два километра от противника с паяльником и меняю радиоприемник. Постоянно нужно что-то усовершенствовать. Легкие ремонты проходят на позициях, а вообще — отправляем в сервис.

Миллион дронов в год для нашей армии — это значительная цифра, которая многое изменит. Однако дроны должны быть сделаны под военные нужды, то есть с ретрансляторами и защищенными частотами. И главное, чтобы они не были однотипными, ведь россияне найдут им противодействие. Если миллион дронов будут на гражданских частотах — это не даст значительного результата.

Нужны ли украинской армии "Народные дроны"

"Народные дроны", которые производят гражданские на "кухне" — это смешно. Дроны должны быть унифицированы, с возможностями что-то изменить, не покупая контроллеры, платы, схемы и так далее. В дроне с "кухни" много брака из-за некачественной пайки и соединения. Даже прикручивая обычную камеру, человек может сорвать резьбу и камера не будет работать.

Мы вынуждены "Народные дроны" допиливать, чтобы подходили к требованиям боевых задач, а это занимает время и ресурс. А на дроны с "кухни" нужно гораздо больше времени. И еще переживаешь, слетит ли он на выезде.

Украинские аэроразведчики разносят вражеские позиции

В Клещиевке, когда кошмарили передний край россиян, мы перехватили их разговор. Россиянин говорит: “Нас разносят FPV. Ротный отвечает: “Ты не придумывай. Можешь не рассказывать мне, у них сколько нет”.

Россияне в процентном соотношении превосходят нас живой силой. А в технологическом и инженерном, думаю, мы на одном уровне.

Никогда не было ощущения, что победа будет за россиянами

Если уменьшить человеческий ресурс РФ хотя бы в три-четыре раза. Думаю, мы бы на характере вывезли и выиграли войну. Единственная наша проблема — это большой ресурс их оружия и людей. Для некоторых украинцев есть новостью то, что они должны взять в руки оружие и защищать свою землю. Война идет десятый год. Мы научились воевать, и они тоже.

У меня никогда не было ощущения, что победа будет за россиянами. Однако я общаюсь с военным с разных направлений и знаю, какая бывает ситуация в других. Местами она неутешительная. И я начинаю копаться в своей голове, иногда проскакивает, что мы не победим. Однако я глубоко уверен, что победим. Только люди также должны “подвигаться” и не бояться повесток.

Что нужно россиянам, чтобы осознать, что они натворили? Возможно, в России немного люди раздупятся, когда у них почти в каждой семье будет погибший. Зададут себе вопрос: "За что он воевал?" Ну действительно за что? Украинцы тоже гибнут, но мы знаем, что идем защищать свою землю.

Когда что-то не получается, оно очень заседает в голове: "Ты сегодня не был настолько полезным, настолько мог бы". Боевой дух поднимается, когда нормально дали под жопу врагу.

На одном из направлений мы уничтожили весь вражеский автотранспорт. Они "плачутся" по перехватам, что у них нет "буханки", на которой можно подвезти бойцов, или боекомплект. У них одна машина осталась на батальоне. Тогда думаю, что именно такие моменты и приближают нас к победе.

Мирная жизнь откладывается, пока существует Россия

Гражданские должны найти общий язык с военными. Два года войны — это не много в масштабах жизни человека, но за это время люди истощились. Военные видели смерти и тяжелые ранения. Я замечаю по своим побратимам, которые служат в пехоте, как они морально истощились. Это отображается во всем.

После войны планирую иметь спокойную семейную жизнь, воспитывать детей и построить домик в лесу для ветеранской движухи, чтобы с побратимами рыбачить. Сейчас это все, к сожалению, откладывается.