Луганчанин Сергей Иванов в начале войны перебрался в Киев. И в скором времени стал одним из самых известных в стране публицистов.
Его опусы стилистически точны, наполнены холодной яростью по отношению к врагам Украины, богаты метафорами и матерными выражениями. За все эти достоинства автора неоднократно банили на Facebook, где на его страницу подписано более 52 тысяч читателей.
Журналист ONLINE.UA впервые написал об Иванове в 1995 году, когда тот был лидером луганской рок-группы Crazy Apples. В последнюю с ним встречу, в декабре 2013 года, беседа шла о сортах индийского и китайского чая.
И вот беседа в Киеве. Кафе на улице Бульварно-Кудрявской (бывшая - Воровского).
Сергей Иванов рассказывает о детстве в индустриальном Ворошиловграде, о компромиссах, задержавших его на 10 лет в прокуратуре, об отце – народном депутате, и о факторах, позволивших определить, что Луганск ожидает страшное будущее.
Сергей Иванов
- Сергей, мы с тобой – луганчане. Большую часть жизни провели в этом странном городе, который теперь стал «столицей» вражеского анклава. Мы создавали культурною среду этого места, изучали его артефакты, питались его соками – а потом случилась вся эта херня… Давай начнем с детства в городе трудовой славы – Ворошиловграде!
- Моя классная руководитель мне написала, что я предал Луганск. Но я думаю, мое мировоззрение сформировалось не в Луганске. Я провел первые одиннадцать лет детства на севере Луганской области, в Сватово. Это не Донбасс – Слободская Украина. По-русски я говорил только дома с родителями, а так у нас был в быту слобожанский суржик.
И потом, когда я играл за юношескую сборную УССР по волейболу, я долго жил, учился и тренировался в Полтаве. И чувствовал себя там очень органично. Сложные у меня были отношения с Ворошиловградом, я его как «Луганск» до самого конца никогда и не воспринимал.
Когда переехали в Ворошиловград, я в первый же день упал два раза в строительные ямы. На следующий день пошел в кинотеатр «Комсомолец», у меня отжали деньги пацаны из четвертого подъезда.
Читайте также: Кто и как сдал России Луганск — воспоминания волонтера о "русской весне"
Это все было неожиданно. После такого спокойного умиротворенного слобожанского климата мне не понравилась агрессивная пролетарская среда областного центра. Но я с детства научился жить в какой-то своей сфере, формировать культурный кокон, в котором и обитал: хорошая музыка, литература, люди, с которыми действительно интересно.
Сергей Иванов поет песню Snakes
Затем, ты помнишь, началась рок-музыка, я создал группу Crazy Apples. И поступил на юридический факультет. Почему туда – да просто, чтобы быть вместе со своими музыкантами, все учились в Восточно-Украинском университете. Но музыка и литература – вот, что меня всю жизнь интересовало. Пошли выступления, репетиции, стычки с гопарями, тусовка на библиотеке Машинститута, где ты тоже бывал, и откуда нас принимали менты.
Вот так я фланировал до окончания университета, было интересно.
Crazy Apples. Иванов – у микрофона
- Но затем ты лет пятнадцать работал в разных государственных структурах: прокуратуре, налоговой. Мне это всегда казалось странным. Атмосфера в тех местах понятная: сплетни, дуроломство, интриги, подсиживание. Теперь ты стал человеком, чье мнение важно людям. Но талант-то был и в то время…
- Да, а после университета стал вопрос – что делать дальше? Вот тут я принял компромиссное решение. Наверное, про меня, как про Довлатова, тоже можно написать роман «Компромисс». Я всегда считался с мнением родителей. У нас в семье был культ труда, я, в общем-то, ничего против не имел – даже успел поработать в шахте, скопил на первую гитару.
И вот после семейного совета, «большинством голосов», я пошел работать в прокуратуру Жовтневого района Луганска.
Было поначалу очень интересно. Ты получаешь «корочку» и из простого мальчика-студента превращаешься в человека, от которого бегают милиционеры. Эти менты меня и друзей-неформалов столько лет «принимали», грузили в «бобики», а потом еще и травили «черемухой», а теперь я могу взять этого мента – и тупо посадить! Потому что люди в форме, которые проявляют садизм, они потом на чем-то обязательно попадаются.
И работа была интересная. Пока я трудился на низовых должностях, был доволен. Ни о каких экономических преступлениях никто тогда не слышал – не было традиции. Мы сидели на «мокрухах». Ну, вспомни, середина 90-х: в Луганске правит братва, стрельба в ресторанах – обычное дело, Доброслава расстреливают из гранатомета (Валерий Доброславский – луганский криминальный авторитет, убит в июне 1997 года - ONLINE.UA). Такое время. У нас было по два убийства в день плюс изнасилования и прочая мелочь.
Работа шла и днём, и ночью. Трупы, кровь, постоянная вонь следственного изолятора, после которого ты выкидываешь одежду. Но это была честная и конкретная работа: вот ты, вот закон, вот преступник, который должен быть наказан.
А случаи такие: вот зарезали двух женщин, ты входишь в комнату – там кадры как из фильма «Семь»: все стены в крови, везде ошметки. Или один раз милиция выслеживала убийцу, а у них не было транспорта, не на чем везти. Я взял «девятку» отца, сказал ему, что еду по следственным делам, бензин за казенный счет. Поехал. Захват происходил на квартале Ватутина. Идет бандит, ему набрасывают мешок на голову и засовывают мне в машину, он падает так, что его нога попадает ко мне вперед, и он ботинком припечатывает коробку передач. А это же «девятка», пластик трескается: «Что же ты делаешь, скотина!» А сам думаю, что же я отцу скажу? Таким страшным это казалось.
Читайте также: Звонили даже матери боевиков — волонтер о спасении пленных и отличии ДНР от ЛНР
Считаю, тогда я очень многому научился, многое сделал, мои товарищи со мной все это прошли, и мы остались до сих пор друзьями.
А потом наступил 2001 год, я женился. И все мне стали говорить – тебе нужно делать карьеру! К тому времени я уже охладел к прокуратуре, но все же пошел на повышение – «делать карьеру». Еще один компромисс.
- Но подожди, твой отец - влиятельный человек в Луганске. Зачем эта канцелярия, почему нельзя было встроиться в его дела?
- Вот это одно из самых странных заблуждений в Луганске. О богатстве моего отца.
- То есть, бывший нардеп Владимир Иванов – не миллионер? Он же даже включался в рейтинги луганских миллионеров?
- Не скрою, мне бы очень хотелось, чтобы отец был миллионером. Тогда я бы два года не жил в съемной квартире. А возникла эта легенда так: когда стали популярными «Списки самых богатых людей», моего отца перепутали с Юрием Ивановым, который с Ефремовым и Тихоновым пилил легпром (Александр Ефремов – бывший глава фракции Партии регионов в Верховной Раде, экс-губернатор Луганской области; Виктор Тихонов – бывший глава Луганского облсовета, - ONLINE.UA). Так и записали в миллионеры. Эти рейтинги распространялись, перепечатывались. Мы потом требовали опровержения, и даже добивались своего. (Сергей ищет в iPhone копию опровержения от еженедельника «Комментарии», показывает).
Мой отец – автор книг, научных работ по социальной педагогике, политологии, очень умный и талантливый человек. С потрясающей работоспособностью: он может в четыре утра лечь, а в шесть уже собирать людей на совещание. В любой цивилизованной стране он был бы миллионером. А так… Он же не из луганской «команды комсомольцев» (верхушка луганской власти – Владимир Пристюк, Валерий Голенко, Александр Ефремов начинали карьеру в комсомоле - ONLINE.UA), ни в какие финансовые группы не входил. Более того, Ефремов всю сознательную жизнь пытался отца отовсюду выжить. Ефремов - человек очень завистливый, любит ж*полизов, не терпит людей с характером.
С 1992 года отец был первым заместителем представителя президента в Луганской области Эдуарда Хананова. В этой должности он наводил экзистенциальный страх на Александра Ефремова. Тогда появилась служебная машина - не черная, но «Волга». Это первый и единственный маркер благополучия, который я помню в юности. Затем, когда к власти в Луганской ОГА пришел губернатор-коммунист Купин, отец ушел работать в "Брокбизнесбанк", когда Купин ушел в отставку, отец перешел работать в администрацию. Был заместителем председателя Луганской ОГА по социальным вопросам, советником губернатора.
Когда у всех уже были дворцы, мы жили в «трешке», которую отец получил при переводе из Сватово в Ворошиловград. Я до своей свадьбы делил комнату с младшей сестрой…
О политике. С нардепством получилась такая вещь: в 2006 году отец был включен в список Партии регионов на 185 место – заведомо непроходное. Никто не мог и предположить, что регионалы возьмут тогда такой высокий процент. Кстати, отец стал нардепом от Партии регионов, не являясь членом партии. Смешно потом получилось, когда Ефремов организовал на него давление, и отца начали исключать из партии – а он в ней и не состоял никогда.
Как я понял, отцу нравилось быть депутатом, он работал в бюджетном комитете. В 2007 году Раду начали разгонять, это то веселое время, когда в Луганске районный суд отменял решения президента Ющенко.
Наглядная агитация Партии регионов
И вот в Луганске, в кафе, отец с другом обедал, я подъехал. И звонит ему Елена Лукаш (экс-нардеп от Партии регионов, бывший министр юстиции Украины в 2013-2014 годах, - ONLINE.UA), что-то рассказывает, видимо, как нужно дальше действовать. А отец ее прямым текстом посылает. Как я понимаю, депутатов наклоняли – какие-то грязные методы использовать. А отец ее послал. Это при том, что в нашей семье не принято ругаться матом.
Потом Верховную Раду разогнали. На следующие выборы донецкие вычистили из списков всех, кого можно. И отец ушел на вольные хлеба. Занимался политическими проектами в Киеве, там и жил практически все время. Тогда уже построил дом в Луганске, который потом разграбили сепары.
Я не хочу петь оды своему старику, у меня с ним очень сложные отношения были всю жизнь, в том числе и из-за моих творческих порывов, рок-музыки. Когда меня, неформала, забирали в милицию, я даже боялся ему звонить. Знал, что он может меня вытащить, но полагал, что лучше этого не делать.
Отец считал, что мне следует делать карьеру, что наше время более свободное, не «совок», можно добиться успеха на госслужбе. А что еще? А больше ничего – другой путь, кроме служения государству, у нас в семье не рассматривался…
- Мы остановились на прокуратуре.
- И вот – не имея отца миллионера, я продолжил работать. Какое-то время пребывал в иллюзии, что занимаюсь карьерой, хотя, дома втихаря и делал какие-то ремиксы, увлекся индастриал. И читал все книжные новинки.
Затем захотел самостоятельности, мне показалось, что я готов руководить коллективом. Тогда прокурором Луганской области был Сергей Петрович Стось – очень порядочный человек (ему сепары разбили голову во время «русской весны», когда захватывали областную прокуратуру). Он меня порекомендовал, и я стал прокурором Каменнобродского района Луганска. Подремонтировали здание районной прокуратуры, оно было в страшном состоянии.
Вот жалею, что тогда не посадил Сергея Кравченко (городской голова Луганска в 2006-2014 годах - ONLINE.UA) – мэра с самым низким лбом в Украине или даже во всем мире. В 2005-м он был главой Камбродского райсовета, постоянно выписывал себе завышенные зарплаты, премии. Вызываю его: «Объяснять будете?» Он: «Да мне по**р! Хочешь заводи дело, я или мэром Луганска стану, или по спискам Партии регионов в Раду пойду!» Он уже тогда попал в милость к Ефремову, и за свое будущее не боялся. Я отправил материалы в областную прокуратуру, там их и «зарешали». А может и не «зарешали». Часто думают – почему преступник не наказан? Дал взятку? А на самом деле, включился «казус исполнителя». Кто-то дело закинул на дальнюю полку, да и забыл: или ребенок у него родился, или беда пришла. Или тупо прокурор в запой ушел.
Сергей Кравченко и ветераны
Шли годы, я вел жизнь обычного бюрократа. У меня был заместитель подловатый, «мастер художественного стука». Работали неделю, в пятницу пили с судом водку, в субботу – пиво, в воскресенье занимались немного семьями, а потом наступал понедельник. Замкнутый порочный круг. Никакого спорта, сидишь постоянно, я поправился, наверное, килограмм на двадцать пять.
Сменил несколько мест в прокуратуре, стал заместителем прокурора Жовтневого района. Работали мы много, всегда имели четкие показатели. Ездили по всей Украине, долбили все эти кредитные союзы – финансовые пирамиды: во Львове, Виннице, Кировограде. Мы эту тему и подняли. Команда хорошая была – вот с двоими парнями я до сих пор общаюсь, они работают в МВД. Стоящие ребята, освобождали от сепаров Северодонецк, Лисичанск. Они, кстати, помогли вывезти из Луганска мою семью.
Читайте также: Гангстеры Донбасса: рассказ очевидца о похищениях людей в ЛНР.
Но тогда уже как было - во все структуры на местах пошли донецкие. Мне в подчиненные дали крестника Ударцова (Юрий Ударцов – бывший первый заместитель Генерального прокурора Украины – ONLINE.UA). А тот так работал – мог запереть в сейф дело об убийстве, и свалить куда-нибудь на Кипр. Меня это все напрягало. Помню у одного нашего сотрудника, он сейчас доблестно трудится в «прокуратуре ЛНР», родилась дочь. Собрали сабантуй по этому поводу, в финале которого я заявил: «Скоро вас, донецких пи***ов, на всех столбах начнут вешать!» Да, в прокуратуре Жовтневого района были бесконечные скандалы, в которые я влипал – с этими донецкими кураторами и, я не скрываю этого, с моим асоциальным образом жизни.
После заявления про «столбы и донецких» меня вызвали «на ковер», сказали – пиши заявление по собственному желанию. Я говорю: «А что - нельзя с коллегами повздорить?» Но уже понял, что пора сделать паузу.
Если в целом, прокурорский этап своей жизни я могу охарактеризовать, как «мерзкий». Были полковничьи должности, но было также понятно, что карьеру делать мне все-таки не хочется.
- И тогда вы решили издавать газету?
- После увольнения из прокуратуры я некоторое время давал консультации по юридическим вопросам, в это время отец решил издавать газету «Восточный вариант», которая потом переросла в сайт.
Главным редактором была Марина Воротынцева, а я стал вести колонку под псевдонимом Егор Степнов (взял имя деда, а фамилию – просто в справочнике нашел, какая понравилась. И еще по Гуглу проверил, чтобы не сильно гуглилась). Первую статью мою ты в каком-то своем обзоре обстебал – до сих пор помню! (Смеется).
Через два года меня пригласили в Главное управление Миндоходов в Луганской области. С начальником я был знаком еще с начала 90-х, на каникулах подрабатывал юристом в банке, которым он тогда руководил. В налоговой и зарплата была хорошая, помню в районе 6000 гривен, но большую часть того, что я написал и в «Восточном варианте», и на блоге местного ресурса ТОП – это я там сделал. Нашел себе такую отдушину.
Памятник Ворошилову в Луганске. Фото Ярослава Гребенюка
А когда постоянно пишешь тексты, начинается понимание – а что вообще происходит? Вот помнишь случай, когда луганчанин задушил своих детей - одного под памятником Ворошилову? Такое убийство, в духе Мамлеева! Вот на меня это произвело сильное впечатление, я тогда стал догадываться, что Луганску приходит п*ц. Тогда я написал: «Мне кажется, что самым адекватным символом современного Луганска является памятник Ворошилову, мерзкий пустотелый идол, апокалиптический всадник, упирающийся в небо ржавой пятерней, у подножия которого, словно мамлеевские шатуны, бродят обреченные люди - лакают дешевое порошковое пиво, гоняют винт по венам, блюют и душат собственных детей». Кроме того, именно тогда я почувствовал, что страну ожидают потрясения.
Прогрессировала личная стагнация. Я когда те тексты перечитываю, впечатление – хочется вздернуться! Над Луганщиной начинали сгущаться тучи. Ты же помнишь: это долбаное ряженое казачество, памятники «жертвам бендеровцев» в Луганске и Сватово, съезды попов и евразийцев, открытие «русских комнат» в библиотеке. Регионалы готовили сдачу города. А сколько новых праздников появилось: годовщина освобождения района от немецко-фашистских захватчиков, годовщина освобождения города, годовщина освобождения области. Потом уже Ефремов стал праздновать дату начала (Великой отечественной - ONLINE.UA) войны – 22 июня заводы гудели. Я тогда коллаж сделал: "Война в Луганске не заканчивается никогда".
«Государства больше нет!»
29 ноября 2013 года я поехал на концерт Laibach в Харьков. А ночью «Беркут» на Майдане разогнал мирный митинг студентов – били дубинками всех без разбору, девушек. И вот я проснулся, эти новости увидел и ох*л. То есть я понял, что это точка невозврата, триггерный момент. Что этот триггер спустили. И я вывесил картинку «Государства больше нет».
Продолжение следует...
