Центральная Азия когда-то была главным "призом" в так называемой "Большой игре", здесь в разное время сталкивались интересы россиян, британцев, персов, монголов и турок. Находясь на пересечении русских степей, неиспользуемых земель западного Китая, горных переходов на Индийский субконтинент и территории современного Ближнего Востока, регион является одновременно барьером и мостом для многих сил. Это путь торговли и главная дорога для вторжения, огромный стратегический буфер и котел, в котором возможна серьезная нестабильность. Это территория, которую её соседи не могут себе позволить удержать, но не могут и проигнорировать.
В своем новом анализе американская частная разведывательно-аналитическая компания Stratfor рассказывает о важности Средней Азии и том, какую роль, в случая нестабильности региона, будут играть основные заинтересованные в нем страны – Китай, Россия и США. Отчет частной разведки США есть в распоряжении ONLINE.UA.
При всей своей стратегической важности, среднеазиатский регион охвачен проблемами. Многие из них - пережитки советской эпохи, когда внутри одной страны возводились границы и создавались очаги этнической конкуренции и противостояния разных политических династий.
Помимо этих проблем, население региона увеличилось почти в два раза с момента падения Советского Союза, особенно в Ферганской долине. Снижение сельскохозяйственного производства, сложности с национальной идентичностью, снижающиеся цены на нефть, проблемы с денежными переводами от работающих в России, а также слабые международные инвестиции в Центральную Азию только добавили проблем лидерам региона.
Несколько событий в последние месяцы опять привлекли внимание всего мира к Средней Азии. Серия небольших вспышек насилия произошла вдоль спорной границы Узбекистана и Кыргызстана, что усилило конкуренцию из-за истощающихся водных ресурсов. Также недавно произошел теракт в Кыргызстане, который был совершен уйгурами, - а это уже вызывает опасения, что боевики из Центральной Азии, обученные в Сирии, могут принести свои новые навыки домой. Тем временем правительство Казахстана после нападений исламистов вдвое усилило свою деятельность по подавлению сопротивления боевиков - в процессе избавляясь также от своих политических оппонентов. А 2 сентября умер президент Узбекистана Ислам Каримов, в связи с чем стране предстоит первая с тех пор как, она стала независимым государством, смена власти. Несмотря на то, что у страны, кажется, есть план преемственности (и первый переход у соседнего Туркменистана десять лет назад прошел относительно гладко), новому лидеру предстоит столкнуться с кипящими социальными проблемами и клановой конкуренцией.
Это, впрочем, не означает, что одно из этих событий станет некой последней каплей, а их совпадение также не является аномальным в регионе, изобилующем небольшими локальными кризисами. Тем не менее, эти события напоминают о слабо удерживаемой стабильности в Центральной Азии и поднимают вопрос о том, что будут делать державы, у которых есть интересы в регионе, если этой стабильности не станет.
Обычные подозреваемые
Так каким бы образом решалась проблема серьезной нестабильности в Центральной Азии? История, география и военные реалии указывают на то, что на первой линией обороны будет Россия. Будучи традиционным гарантом безопасности в Центральной Азии, Россия имеет военные базы в Кыргызстане и Таджикистане, двух из трех региональных членов Организации Договора о коллективной безопасности (третьей страной является Казахстан). Кроме того, опасения Москвы по поводу распространения этнических беспорядков и терроризма и ее стратегические соображения в отношении стран на периферии закладывают основы присутствия России в Центральной Азии.
Но Россия занята другими проблемами в других местах. Все еще погрязшая в экономической рецессии страна была вынуждена пересмотреть даже неприкосновенность своего оборонного бюджета. Больше того, не так давно она вывела и реорганизовала часть своих войск в Центральной Азии. В случае, если регион начнет распадаться, Москва столкнется со стратегической дилеммой. Принимая во внимание участие России в конфликтах в Сирии и в Украине, Кремлю, возможно, придется рассмотреть вопрос о предоставлении Китаю разрешения о расширенном присутствии в Центральной Азии.
Китай постоянно укреплял свои связи с Центральной Азией, ориентируясь в первую очередь на энергию и ресурсы, а затем на вопросы торговли и инфраструктурных проектов; совсем недавно Китай перешел здесь к вопросам обороны и сотрудничества в сфере безопасности. В конце концов, Центральная Азия предлагает путь в Европу далеко от охраняемых США морей и огромного буфера нестабильности и исламистской воинственности на Ближнем Востоке и в Юго-Западной Азии.
Но, с ростом вовлеченности Китая в дела Центральной Азии, росла и его зависимость от региона, и, в свою очередь, необходимость обеспечить там свои интересы. Нападение на посольство Китая в Кыргызстане было напоминанием о том, что деятельность Пекина в Центральной Азии может сделать Китай более серьезной целью, и не только для членов уйгурской диаспоры, но и для пострадавших местных жителей. Этнические и языковые связи между китайскими уйгурами и этим регионом представляют для Пекина уникальную проблему. Если стабильность в Центральной Азии пошатнется, Китай может оказаться в центре кошмарного сценария – прямо у него на границе будет потенциальное убежище для сепаратистских боевиков. Такая перспектива может заставить Пекин, который до сих пор не участвовал в военных действиях в странах третьего мира (кроме как в операциях ООН), пересмотреть свою позицию.
Еще, конечно, есть Соединенные Штаты. Страна развивала свои военные отношения с Центральной Азией, нацеленные на оказание помощи в войне в Афганистане и на возможность осуществлять деятельность на периферии России, так же, как это делает Россия на периферии Европы. Но во многих отношениях, Центральная Азия - это последнее место, где Соединенные Штаты (которые в первую очередь являются морской державой) готовы вмешаться в случае серьезной угрозы безопасности. Хотя вооруженные силы США являются силами вторжения, море для них – это основа для транспортировки войск и грузов, а также для применения силы.
Политические осложнения, связанные с поставками через третьи страны, и материально-технические проблемы перемещения тяжелых поставок по воздуху или наземными соединениями только еще больше усложняют вопросы расстояния, как показала война в Афганистане. Несмотря на потенциал нестабильности в Центральной Азии и возможность того, что в хаотичном регионе может возникнуть еще одно "убежище для террористов", последствия интервенции в Центральную Азию сколь-нибудь значительного масштаба делают ее возможность маловероятной.
Кроме того, после нескольких лет устойчивого военного вмешательства в Афганистане и Ираке, а также с бюджетными и социальными факторами у себя дома, Соединенные Штаты, естественно (в том числе и исторически) склонны выходить из зарубежных интервенций. С этой целью Вашингтон будет объединять призывы к более активной ответственности со стороны своих союзников со стратегией, ориентированной на предотвращение роста единого регионального гегемона, а не на установлении стабильности.
Интересная позиция
Вашингтон оказывается в интересном положении. Втянутый в нескончаемую войну против терроризма (по своей сути безвыигрышный конфликт, поскольку он подразумевает борьбу с тактикой, а не с врагом), Соединенные Штаты заинтересованы в герметизации любого вакуума, который в ином случае может быть заполнен исламскими боевиками в дестабилизированной Центральной Азии. В то же время, прямое, крупномасштабное вмешательство неосуществимо и в нем, возможно, даже необходимости. Если стратегическая цель Соединенных Штатов заключается в предотвращении роста единого регионального гегемона, то может оказаться полезной вовлеченность в Центральную Азию России и Китая.
Принимая во внимание их близость к региону, у обеих стран есть веские основания для принятия мер в Центральной Азии. Конечно, общая проблема безопасности может обеспечить Москве и Пекину импульс для большего совместного военного сотрудничества, а китайско-российский союз это не самое позитивное развитие событий для международной стратегии США. Тем не менее, это может так же легко подчеркнуть различия между стратегиями и целями этих стран в регионе, одновременно связывая ресурсы и внимание России и Китая. Затянувшаяся операция по умиротворению и стабилизации военно-политической обстановки в стране создаст напряжение для бюджетов стран, военных и внутриполитических ресурсов.
Для Соединенных Штатов это могло бы решить несколько проблем сразу. Принимая активное участие в делах Центральной Азии, Россия может быть более открыта к компромиссам в других областях. Китай, тем временем, может начать выделять ресурсы не на свой морской бюджет и разработки, а на сухопутный военный потенциал, ослабив напряженность в Южном и Восточно-Китайском морях.
Угрозы тяжелого положения Центральной Азии будет недостаточно для преодоления внутренних политических и военных препятствий для прямого, крупномасштабного военного вмешательства США в регионе, независимо от того, какие оправдания - моральные, политические или связанные с безопасностью - может предложить Вашингтон.
Во время холодной войны нестабильность в любой точке мира могла поставить под угрозу баланс между сферами влияния Советского Союза и США. Следовательно, обе державы приняли привычку вмешиваться путем открытых или тайных средств даже в небольших странах. После холодной войны Соединенные Штаты продолжали в том же духе, сначала под видом морального императива укрепления стабильности ради стабильности, а позже ради борьбы с терроризмом.
Теперь, однако, когда глобальный баланс сил смещается, Соединенные Штаты теряют свою способность и желание быть мировыми полицейскими.
