Рівно два роки тому, 6 квітня 2014 року, сепаратисти захопили будівлю СБУ в Луганську. Бойовики отримали арсенал зброї.
Це було їх першою великою удачею. З того часу «луганське СБУ» стало форпостом сепаратистів, завжди викликаючи асоціації зі словами «зрада», «тортури», «підвал».
ONLINE.UA продовжує серію інтерв'ю з учасниками тих подій. Сьогодні наш співрозмовник - луганська журналістка Яна Осадча.
- Яна, я не жил в Луганске в то время, когда события обострились, стало понятно, что, в конце концов, сепаратисты возьмутся за журналистов, правозащитников. Так и вышло. В Луганске стали захватывать государственные здания, вывешивать «триколоры», избивать демонстрантов. Вот что ты ощущала, когда стало понятно, что никто в Луганске отстаивать власть не собирается?
- Ощущение того, что в городе происходит что-то странное, возникало еще задолго до Майдана. Каждая сессия облсовета, где председатель Голенко (глава Луганского облсовета Валерий Голенко, - ONLINE.UA) разжигал ненависть, все эти передачи по областному ТВ, где рассказывали о бандеровцах и «особом донбасском характере».
Яна Осадчая
Но самые сильные чувства у меня всегда были на 9 мая. Этот праздник, особенно в детстве, был для меня очень важным. Традиция была такая семейная – мы с дедом, инвалидом войны первой группы, незрячим, каждый год ходили на парад. Дед ждал этот день - бабушка утром прикрепляла ему к пиджаку награды, и мы отправлялись в центр города. Так что предубеждений к этому дню у меня быть не могло. Но последние лет 5 его отмечали в Луганске так, что казалось, будто это не день памяти о той войне, а подготовка к новой. Да, как раз тогда начали появляться все эти георгиевские ленты, а вместе с ними – антиукраинский дух, витавший на площади. Ясно, что эти мысли отгонялись, и серьезно никто не думал, что такое случится…
Разве что такие товарищи-маргиналы, как Бобров и Кривобоков (Глеб Бобров — луганский пиарщик и писатель, после захвата Луганска возглавил местный «союз писателей»; Владислав Кривобоков — луганский бизнесмен, сторонник Евразийского Союза — ONLINE.UA) выпускали в свет книги и ролики о том, как восток Украины воюет с западом и с НАТО. Над этим все смеялись. Я, помню, удивлялась, как Бобров просил меня написать отрицательную рецензию на его утопическую книгу… Теперь понятно, что все это раздувалось, готовилось задолго до событий на Майдане. И потому, когда говорят, что беспорядки на востоке были спровоцированы свержением Януковича, говорят умышленно неправду. Луганск обрекли на войну еще тогда, когда поставили в центре памятник «жертвам ОУН-УПА». Список «жертв» был настолько мал, что на гранитной плите осталось пустое место. А свято место пусто не бывает.
Потому с 2004-го года как-то хотелось этому противостоять, остановить, что ли. Но, увы. Это было не в наших силах.
И грянул, наконец, 2014-й. Началось все внезапно. В Киеве еще стоял Майдан, февраль был. В Луганске было холодно очень, мороз сильный. И в центре города вечерами собирались группы людей. Одни были за Майдан, другие – за «Беркут» и антимайдан. Так вот, группы людей с обеих сторон были одинаковые. Были дискуссии. Но никто не дрался. И милиция старалась столкновений не допускать.
Постепенно страсти накалялись, да. Но все равно не верилось в серьезные какие-то потасовки. Я тогда работала редактором городского сайта 0642. Все эти события отслеживали. Как раз на работу нового журналиста взяли – Женю Спирина, это был его первый опыт в СМИ. Сейчас успешно трудится в Киеве. Бесстрашный хлопец такой был, боевое крещение тогда прошел. Ходил фотографировать поезда с титушками, которые на Киев ехали. И дежурил на митингах каждый вечер. Тогда уже стремно было. Женя отзванивался после мероприятия – все ли с ним хорошо. Иногда и я ходила. Сторонники антимайдана на фотик по-разному реагировали. Помню, как на меня набросился какой-то тип в казацкой форме, камеру хотел выбить…
Читайте также: Хвастались чемоданами денег от Путина: кто и как начал войну на Донбассе
Снимала я ночью и первую кровь в городе. Страшно было, реально, потому что уже в Киеве были жертвы. Прогуливались мы с товарищем и его женой по городу, смотрим - возле ОГА полно подростков с палками и в масках. Жена друга испугалась и увела его. Я осталась. И смотрю: идет к ОГА другая толпа – сине-желтая. Тоже с палками, в балаклавах. И пошла толпа на толпу. Антимайданщиков больше было. Кстати, это тогда областная власть ждала «правосеков» - колючая проволока в фойе была и доски. Ну, вот в тот день и дождались. Правда, это были не "правосеки", а местные – люди «бизнесмена из 90-х» Серпокрылова. Его после этого провокатором назвали. Так вот, в тот день как раз первая кровь пролилась. Дымовые шашки бросали и из автоматов стреляли, раненые были.
Уже когда людей Серпокрылова типа прогнали, к ОГА приехали Ефремов и Пристюк (Александр Ефремов, тогда глава фракции Партии регионов в Верховной Раде, Владимир Пристюк - руководитель Луганской ОГА, - ONLINE.UA). Они там громко орали – вот не зря ждали "правосеков", они таки пришли и мол, не сдадим, не простим, дадим по зубам.
Наутро уже возле ОГА в сквере был развернут палаточный городок, титушки с палками и с цепями. Триколоров полно. А дальше – пошло-поехало. Антимайданить выходило все больше людей… Камеры телевизионщикам били постоянно. Самое страшное было сказать, что ты - спецкорр киевского телеканала.
Сторонники Украины тоже митинговали каждый день. Помню шествие по городу из восточных кварталов до стадиона «Авангард». Тогда пришлось изменять маршрут из-за возможной опасности. Кстати, милиция тогда нам помогала. Предупреждали всегда, а раз даже выводили дворами и до остановок провожали.
Сейчас это все вспоминается как сон дурной. Знаешь, как будто снится тебе кошмар, а ты проснуться не можешь, а сон как настоящий, и ты что-то делаешь, хотя понимаешь, что спишь… Так и мы хватались за соломинки. Типа думали, в Киеве же уже власть наша, не оставят. Все устаканится, пена сойдет… Хотя подсознательно то знали, что чемоданы надо собирать… И все же было интересно посмотреть, чем все закончится.
9 марта, день рождения Тараса Шевченко – страшный день реально. Вот тогда на меня, можно сказать, впервые посмотрел «русский мир». Лицо у "русского мира" было рыжее, а кулаки – крепкие. Мы с девчонками держали большой украинский флаг. А оппоненты с триколорами на площади через дорогу стояли. Пели там что-то, митинговали. И тут смотрю - колонна с крепкими парнями идет. И как только эта колонна с их толпой соединилась, на нас они пошли. Я девчат, ни о чем не подозревающих, толкаю, мол, сворачивайте, идти надо. Потому как мы на первом фланге были. В общем, смели они наш митинг за пару секунд. И администрацию захватили. Во второй раз. Флаг подняли над ней русский.
Понятно ли было, что никто не собирается власть отстаивать? Какую власть? Облсовет с Голенко кипел гневом в адрес «майданутых», Ефремов с Пристюком должны были власть отстаивать? Или (назначенный новой властью, - ONLINE.UA) губернатор Болотских – трусливый такой МЧСник, он заявление под давлением толпы об отставке сразу же написал. Милиция, которая «Беркуту» сочувствовала? Конечно, хотелось верить, что пришлют спецназ и наведут порядок в городе. А еще была такая глупая надежда как-то по-мирному это все урегулировать. Ведь не верилось, что люди из-за смены власти в стране готовы кровь проливать. Но с каждым днем эти надежды таяли. А потом СБУ захватили…
- После захвата СБУ уже стало понятно: отступать некуда. Расскажи об этих событиях.
- Они собирались возле памятника Шевченко (у нас это место отбили 9 марта, мы собирались в сквере Памяти). И в один из выходных толпа огромная пришла. И пошли на СБУ. Все это длилось долго. Бросали яйца, камни в окна. И зашли в здание. Милиция стояла за зданием и с упоением наблюдала. И смеялись менты, весело им было. Захватили и поселились там. Окрестности огородили колючей проволокой, разбили палаточный городок. Так появился квартал ватников – самое страшное место в городе.
- Как потом развивались события возле СБУ?
- Ходили мы с коллегами в квартал ватников на «экскурсии» ежедневно. Ходила я, Ира Козырева – отважная девушка, ни одной сходки не пропускала, все фиксировала. И очень болезненно воспринимала происходящее. Через несколько месяцев ее дом в Камброде полностью разбомбят. Еще был с нами Вячеслав Бондаренко, тот самый, которого в мае поймают сепары на блокпосту и посадят в подвал. И Володя Старцев, которому походы в квартал ватников тоже даром не пройдут.
В палаточном городке кипела жизнь. Люди разные были. В основном работяги из области, за «лучшую жизнь» пришли стоять. Развлекались там по-разному – оборону укрепляли, тризуб со здания сбивали, пели гимн России, танцевали. Алкоголя много было. Помню, как коллега один им сочувствующий, сейчас активный сторонник ЛНР, говорил мне: «Ой, как бы мне нравилось возле СБУ, если бы они не пили!» Но они пили. И настроения у них были разные. Снимать надо было осторожно. Иногда подпускали к самому зданию, иногда угрожали разбить камеру. Я снимала телефоном, не так оно в глаза бросалось. В общем, минное поле. Ошибешься, проявишь слабину, неосторожность и все – подвал.
Читайте также: Гангстеры Донбасса: рассказ очевидца о похищениях людей в ЛНР
Как с Володей Старцевым было? Ходил, с людьми там общался, снимал мало. Но однажды вечером шел домой, и его выследили, посадили «на подвал». Мы его искали, тревогу подняли. И вот однажды утром Володя мне позвонил. Говорит: живой. Больше ничего не рассказывал, но голос был у него такой, что жутко было. Первое, что сделали, ему билет на Киев купили…
Мне везло почему-то. Хотя мой портрет в вышиванке у них возле одной из палаток на дереве висел. И статьи они мои с трибуны читали, дискутировали. Агрессии я не проявляла в публикациях. Пыталась по-людски с ними говорить. Мол, что же вы дом свой разрушаете?
"Квартал ватников" в Луганске
Атмосфера в квартале ватников очень тяжкая была. Это была смесь страха и отчаяния. Каждый раз, идя оттуда домой, я радовалась и благодарила судьбу, что сегодня выжила.
И вот, в конце концов, эти ребята захватили ОГА по-настоящему, с оружием. А потом прокуратуру и апелляционный суд. Везде вывесили русские матрацы на флагштоки.
Я помню, что уговаривала тетку, которая жгла украинский флаг, отдать мне его. «Это не наш флаг. Наш флаг – сине-красно-черный. Красное – кровь, черное – земля. Да и что ты, свой флаг из огня заберешь?» Ира Козырева меня оттаскивала от нее. Но лик ее запечатлела…
Еще один страшный день, потом мысль о чемодане отогнать было все сложнее. В этот день ранили адвоката Игоря Чудовского, побили Женю Спирина и журналиста Сергея Давыдова. Спирин после этого уехал в столицу. У людей начали отжимать машины и имущество. Потом добрались до военкомата и воинских частей. У военкомата взяли Лешу Биду и Аню Мокроусову.
Город стал пеклом. Друзья и знакомые стали массово покидать город. Я держалась до июня.
- Когда поняла, что нужно уезжать? Как выехала с семьей?
- Сложнее всего было уговорить маму. Она верила, что наши уже идут. И все обойдется. Я убеждала ее, что надо поехать на 2 недели в санаторий в Новопсков - Луганская область, но Украина. Переломным стало 2 июня, когда штурмовали погранотряд. Нам было очень хорошо все слышно. В тот день еще был самолет этот, что нанес удар по ОГА (захваченному зданию облгосадминистрации, - ONLINE.UA). И вот мама утром поливала огород. Услышав залпы с Мирного, она зашла в дом, глянула на мирно сопящую внучку и внезапно спросила меня: «А что там говорила про санаторий?» Новопсков нам понравился. Над санаторием «Жемчужина» развевался наш флаг. Это было дикое счастье - видеть его! Просто оазис. Даже не верилось, что в нескольких километрах идет война…
Семью я отправила, а сама еще на пару дней вернулась в Луганск. Это были потрясающие дни. Очень запоминающиеся встречи с друзьями. Мы ничего не говорили друг другу, но понимали, что расстаемся, что жизнь разбросает нас по разным городам и даже странам. Но тогда мы наслаждались общением, а мимо проезжали БТРы, гудела сирена на заводе ОР, с Металлиста били залпы, а над городом стоял столб дыма…
Гробы возле Луганской ОГА
В свой последний день в Луганске я много гуляла. В центре стояла невыносимая вонь. Пахло мертвечиной. В рефрижераторах с логотипом супермаркета АВС возили тела погибших на Металлисте. А возле захваченной ОГА стояли деревянные гробы. Этот сладкий мерзкий запах сложно забыть… Потом мне позвонила знакомая и сказала, что за мной следят. Я свернула в старый город и отправилась в Парк 1 мая. Залпы слышались четко. Они были ритмичны, как музыка. Музыка, под которую я навсегда прощалась с родным городом…
Утром я убрала в доме, взяла с собой небольшую сумку с вещами и поехала на вокзал, где погрузилась в набитый людьми дизель. Он привез меня в Старобельск, откуда я добралась в Новопсков… После санатория мы перебрались в Старобельск.
Похороны солдат в Старобельске
Город, где было много наших военных, разбитые дороги и вечная пыль.
В Луганске в те дни был ад… Интернета дома не было, и я ходила в местное кафе с вай-фаем, чтобы узнать, как оставшиеся там друзья. Кому-то удавалось помочь покинуть город. И, к счастью, никто не погиб. Позже я ездила по области с агитбригадой ВСУ, которая встречалась с местными жителями. Познакомилась в те дни с генералом Воронченко, произвел очень хорошее впечатление…
Генерал Воронченко на похоронах украинских солдат в Старобельске
Словом, на Луганщине мы оставались до ноября 2014-го. Была слабая надежда, что наши таки придут. И в конце лета в это даже верилось, ведь украинские войска были уже в городе. Но они не пришли. Потом, уже когда в Луганске летали снаряды по всему городу, гибли люди, когда разрушались здания в моем любимом Камброде, было жгучее желание – только бы это прекратилось. Я мысленно отпустила родной город. Пусть там будут все живы, не надо убивать людей только за то, чтобы я вернулась домой и легла спать на свою подушку. Мое прошлое все равно расстреляно из тяжелой артиллерии, и его уже не вернуть. Каждому свое. Нужно искать свою землю, которая наполнит тебя новой энергией жизни.
Читайте также: Война в Луганске не заканчивается никогда — блогер Сергей Иванов
Потому мы отправились в долгое путешествие на другой конец страны.
Теперь живем в Закарпатье. Эта земля приняла нас как своих. Я уже не представляю своей жизни без гор за окном. Жизнь стала совсем другой. И я уже не вздрагиваю от залпов салютов и не смотрю с опаской на пролетающий в небе самолет.
Когда меня спрашивают, хочешь ли ты вернуться, я, конечно же, отвечаю – нет. Здесь я поняла, как тяжко, на самом деле, было жить в той среде, когда вокруг тебя масса людей с совершенно другим мировоззрением. Тут все иначе. Я здесь дома.
Беседовал Ярослав ГРЕБЕНЮК
Фото: Сitynews.net.ua.
