Костянтин Ільченко зараз воює в 34 батальйоні, він - командир відділення розвідки.
До цього був відомий в Луганській області як громадський активіст, очолював «Трудовий рух «Солідарність», був лідером Незалежної профспілки міста Свердловська.
Довгі роки він виступав проти діяльності
Олександра Єфремова, багаторічного губернатора Луганщини, потім - голови фракції Партії регіонів у Верховній Раді.
У 2011 році Ільченко навіть провів акцію «Луганщина без Єфремова та Королевської!»
У коментарях для ЗМІ він просто називав Королевську і Єфремова «луганською мафією».
Зараз Костянтин Ільченко приїхав з фронту до Києва. Він розповів журналісту ONLINE.UA історію про власну спробу попрацювати в бізнесі на Луганщині: у 1996 році він взяв в оренду шахту «Травнева» об'єднання «Свердловантрацит».
Ільченко згадує про те, як Єфремов і його ставленики вбивали вугільну галузь Донбасу, і як люди, які повстали проти «вугільного клану», платили за це своїми життями.
- История началась еще на заре независимости. Мы поверили, что в нашей стране можно заниматься бизнесом, и я по примеру Звягильского (народный депутат Украины, возглавлял правление арендного предприятия «Шахта им. Засядько», - ONLINE.UA) взял в аренду шахту.
Два года этого добивался, местная партократическая верхушка – люди, жившие «совковыми понятиями» - была против, но, в конце концов, я получил в аренду шахту «Майская» в Свердловске. В то время я был достаточно серьезным бизнесменом по меркам Луганской области, хватило и знаний, и средств для восстановления шахты.
Шахта «Майская» пять лет не работала – она стояла на сухой консервации, действовал только водоотлив.
- А почему ее вообще закрыли?
- Решили разрабатывать другие пласты – более «жирные», и ушли в сторону Червонопартизанска. А мы сделали так, что шахта через четыре месяца заработала. Инвестиции исчислялись сотнями тысяч долларов, и шахта заработала к концу 1996 года. Потенциал лавы был – тысяча тонн угля в сутки. Запустив первую лаву, стал сразу готовить вторую. Там настолько хороший запас угля: причем без всякого прослоя, чистый антрацит, и добывать удобно! Все удивлялись, почему эту шахту оставили?
Читайте также: Ефремов подарил Ахметову "Краснодонуголь" за поддержку перед Януковичем — экс-нардеп Ландик
На «Майской» работало 890 человек, зарплата пошла сразу. А к этому времени в объединении «Свердловантрацит» вообще не платили шахтерам. Работало только две шахты – моя и участок на шахте «Богучарская», уголь там добывали, но зарплату шахтерам не платили. В то время в Свердловске было примерно пятнадцать шахт, люди просто приходили, отмечались, но работы на этих шахтах уже давно не велись.
- С середины 90-х в общественное сознание внедрялись установки, что угольные предприятия убыточные, что их нужно дотировать или закрывать. Ты калькуляцию можешь вспомнить?
- Да, кормили сказками, что уголь добывать невыгодно – это все для дураков и наивных. Я могу рассказать о рентабельности этого бизнеса: рентабельность угольной отрасли тогда можно было сравнить только с доходами спиртовиков, которые контрабандой гоняли спиртное.
Тонна сортового угля («семечка», «орех») у меня стоила порядка 180 гривен. А себестоимость тонны на шахте была около 50 гривен. И везде так было – государство зарабатывало очень серьезные деньги на угле.
Александр Ефремов
- И как в городе оценили восстановление шахты? Обрадовались?
- Меня сразу захотели загнать в угол, потому что я политически был невыгоден бывшей партийной верхушке. Это я уже потом стал понимать, тогда об этих моментах не задумывался. Ведь как получалось – все шахты в Свердловске лежат, моя работает, и с каждым месяцем мой авторитет в городе повышается. Люди на остановках общественного транспорта в разговорах хвалят шахту, хотят устроиться ко мне работать. И вот эти факты не давали покоя местной верхушке, начиная с человека Ефремова Евгения Горового, гендиректора «Свердловантрацита».
Вначале они использовали саботаж и диверсии. Однажды я приехал на первый наряд, в 7:30, а в шахту никто и не собирается опускаться, все во дворе с красными флагами, транспарантами «Долой мафию, капиталистов!»
Я знал, кто был зачинщиком – это Горовой действовал через коммунистов. Я стал беседовать с барышней, которая это все организовала. Часа полтора говорили, я все пытался понять: в чем же дело? Город лежит, все бедные, голодные ходят, а у нас на «Майской» идут зарплаты, премии, есть перспективы: заключается контракт с Турцией, представители американской фирмы из Запорожья приезжали, заинтересовались. И вдруг сами шахтеры работу срывают, мне это непонятно…
И знаешь, что эта активистка ответила? «Вы сейчас на какой крутой машине ездите! А если мы и дальше будем так работать, вы, наверно, на вертолете станете летать?» Вот это наш менталитет – просто ужас!
Команда Горового знала, на что делать ставку — на зависть, самую низменную черту человека. Те, кто стоял под плакатами, еще недавно хлеба белого не видели, а теперь они уже готовы ненавидеть меня за мою машину!
Короче, одну рабочую смену сорвали. Созвали общее собрание, я объяснил ситуацию: вот есть наша шахта, которая кормит девятьсот семей. Можно вернуть ее обратно в объединение, туда, где шахты не работают, зарплаты не платятся. Не хотите работать, давайте все переиграем назад. Ну, а вы спивайтесь, колитесь, голодайте, проблем нет! И предложил голосовать! Кончилось тем, что рабочие выгнали с собрания этих красных застрельщиков, и мы договорились работать.
Когда окончился саботаж, начались диверсии. Очень много было вложено в водоотлив. Стали вылетать насосы, ремонт насоса обходился в три-четыре тысячи долларов. В насосах мы находили шарикоподшипники – их просто бросали в лопасти. И ленту конвейерную уничтожали – подрезали ее, вставляли лом и включали конвейер – лом как нож резал ленту.
Я делал всё для того, чтобы шахта работала. Но, к сожалению тогда уже изменилась и политика. Кучма взял курс на уничтожение угольной отрасли. Как раз Ефремов вошел во власть, стал замом губернатора Луганской области, он курировал вопросы по углю. Стали сказки про реструктуризацию рассказывать, о том, что уголь нерентабелен, и нужно открывать швейные фабрики, на которых будут работать шахтеры.
- Но тогда уже появились люди, которые последовали твоему примеру, взяли шахты в аренду?
- Моему примеру в Свердловске последовали: шахту «Ленинскую» взял в аренду один парень, и шахту Свердловская №42 тоже взяли – люди, которые там долго работали и знали весь процесс, оформили передачу через Фонд госимущества.
Читайте также: Ефремов сдал Луганск под гарантии от Путина — экс-нардеп Ландик
И вот когда Кучма дал официальное добро на так называемую реструктуризацию, местные чиновники просто тупо начали резать на металлолом государственные шахты. Из недр шахт вытягивалось всё без исключения: кабеля, рельсы, арки, оборудование. Тогда уже всем этим процессом заправляла Наталия Королевская (сейчас - народный депутат от "Оппозиционного блока", при Викторе Януковиче работала министром социальной политики, - ONLINE.UA) – весь горняцкий вторчермет шел через ее фирму.
Мы с ужасом наблюдали, как это делается. Роль ставленника Ефремова Горового заключалась в том, что он обосновывал закрытие шахт перед Министерством угольной промышленности: «Шахта нерентабельна, подлежит реструктуризации». Потом вывозится металл, отключаются насосы, грунтовые воды заполняют шахту, и все – никто никому ничего не должен!
И когда они таким образом уничтожили основные государственные шахты города, дошла очередь и до нас – арендаторов. По «Ленинской» там было просто: приехала братва, парня-арендатора попугали, он сказал: «Все, мне ничего не нужно!» Расторгли договор, и шахту порезали.
А на шахте "Свердловской №42" было по-другому и намного трагичней. Горовой требовал, чтобы арендаторы расторгли договор с Фондом госимущества, люди отказались. Тогда приехала братва, рабочему коллективу буквально было сказано: «Валите отсюда!» Коллектив отказался выполнять требование преступников. Учредителями арендного предприятия «Шахта Свердловская №42» выступали три человека.
И вот один из учредителей был повешен. Милиция оформила смерть, как случай суицида, а двое оставшихся перекрестились и подписали расторжение договора аренды. Всё – вопрос закрыт. Вот так это делалось. Я почему знаю эту историю: главный инженер той шахты у меня потом работал на шахте «Майская».
Шахта Свердловская №42
- А на тебя как власть пыталась надавить?
- У меня все получалось, и я выступал для них главным раздражителем. Как раз в это время я подписал финансовый меморандум с немецкой инвестиционной компанией. Всю сумму называть не буду, но меморандум предполагал первый блок траншей на суму 20 000 000 долларов США. Мы уже подходили к банковским операциям – и вот это обстоятельство вообще чуть не убило местных «князей»!
Если бы эти деньги зашли, то я стал бы точкой притяжения не только в Свердловске, но и в Луганской области. Я мог бы еще несколько шахт взять, а потом стать мэром, нардепом - короче, начиналась уже большая политика.
Были попытки запугать меня с помощью братвы, но они поняли, что это на меня не действует. И они пошли другим путем: приехал ставленник Ефремова Владимир Курбацкий, председатель правления "Луганскоблэнерго", и обвинил нас в том, что мы не платим за электроэнергию. А у меня был договор со «Свердловантрацитом», я поставлял им «штыб» (производный продукт от добычи каменного угля, - ONLINE.UA), расплачивался таким образом за электроэнергию. Я предложил Курбацкому сделать сверку, получил в ответ отказ. Без каких либо оснований Курбацкий отключил подачу электроэнергии на шахту. Ко всему прочему, он совершил должностное преступление, отключив нас даже от «брони», т.е. теперь шахта не могла проветривать выработки и откачивать грунтовые воды.
Это была середина 1997 года. Отключение длилось месяца четыре, и за это время мы потеряли шахту.
Продолжение следует...
Беседовал Ярослав ГРЕБЕНЮК
