По словам руководителя Центра военно-правовых исследований, аналитика Александра Мусиенко, сейчас партнеры Украины испытывают проблемы с предоставлением Киеву дополнительных 25 систем ПВО Patriot.
Что мешает партнерам передать Украине дополнительные ПВО Patriot
Мусиенко подчеркнул, что по всему миру вполне реально собрать 25 ПВО Patriot для Украины, поскольку на вооружении США таких систем 88, еще около 30 в Японии. Они также есть в Германии и Нидерландах.
В Германии есть, но немецкий канцлер говорит, что нужно все равно их поискать, например в Саудовской Аравии или в Иордании, где они есть. Я скажу, что Германия могла бы предоставить. То есть, эти системы в мире есть. Это реальная цифра. Абсолютно реальная и хорошо скорректированная. Помните, несколько раньше озвучивалось 50. И я тогда говорил, что да, 50 было бы очень хорошо, но это несколько нереалистичная цифра... Возможно, через лет 10, надо говорить откровенно. А эти 25 — это реально, — объясняет аналитик.
Он также подчеркнул, что речь идет не об одной батарее на единицу.
А это у каждой от 6 до 8 пусковых установок. Вы понимаете, что это действительно большое количество. И она действительно перекрыла бы, — отмечает Мусиенко.
Почему западные партнеры не хотят передавать Украине дополнительные Patriot
По его мнению, одной из причин, по которым западные партнеры не хотят передавать Украине дополнительные ПВО Patriot, является ущерб с помощью этих систем самолетов преступной армии РФ.
Я думаю, что это одна из причин. Но это причина более глобальная. Тогда надо задавать вопросы: как хочет Запад помочь победить Россию и чтобы наши цели сошлись. То есть разгромом российских войск и уменьшением их возможностей, — подчеркнул Мусиенко.
По его словам, на мероприятии некоторые говорят о необходимости поражения России, однако без лишнего унижения.
При этом еще одним моментом он назвал наличие денег. Мусиенко подчеркнул, что 25 систем Patriot — это десятки миллиардов долларов.
Понимаете, ракета стоит 3 миллиона долларов. Это нужно профинансировать. И за чей счет это все должно быть? — спрашивает аналитик.
